Сквозь ледяную мглу - [7]
Владимир Ильич облюбовал большую плоскую льдину. Он решил перебраться на нее. Но что такое?.. Нога скользнула по ледяной горке и нырнула в воду. Противоположный конец льдины стал быстро подниматься. Владимир Ильич покрепче ухватился за шест и шагнул на соседнюю льдину. Огромная льдина с легкостью поплавка скрылась под водой.
Владимир Ильич взглянул на своего спутника и по остекленевшим от ужаса глазам понял, как велика опасность.
— В лодку, скорее в лодку!
Кто крикнул это? Может быть, рыбаку почудилось?
Быстро, осторожно, слаженными движениями оба подтянулись к лодке, волоча по зыбким льдинам ноги. Шест скрипел под тяжестью повисших на нем тел. Почему-то вспомнился старый журавель у колодца в Шушенском. Спутники одновременно схватились за уключины и рывком перебросились внутрь лодки.
— Сатана пер-р-ркеле! — тяжко выругался Бергман, садясь на банку.
Он вытащил из внутреннего кармана комбинезона трубку и сунул ее в рот. Руки дрожали.
Владимир Ильич тоже почувствовал внезапный озноб и, не в силах сдержать дробного стука зубов, неожиданно рассмеялся:
— А вода здесь прохладная.
Льдины тихо терлись о лодку.
Бергман развернул большой тюк войлока, привязанный к банке, и вынул оттуда сапоги Владимира Ильича.
Сапоги были совсем теплые, как будто их сняли с печки. Внутри них лежали шерстяные носки, засунутые туда заботливой хозяйкой. Рыбак поймал благодарный взгляд профессора и отвел глаза в сторону.
Держа в руках носки, Владимир Ильич спросил, не промок ли Бергман.
Нет, он не промок. На нем брезентовый комбинезон с притачанными сапогами.
Владимир Ильич сменил носки и сапоги и стал делать энергичные движения руками, чтобы согреться. Ему вспомнился весенний день прошлого года в Куоккала. Они с Надеждой Константиновной ехали по лесной тропинке на велосипедах. Сделали привал. Надежда Константиновна отбивала такт ногой и весело подбадривала: «Вдох — выдох, вдох — выдох…»
Бергман тем временем извлек из войлока какой-то металлический цилиндр. Осторожно открутил крышку, и из посудины повалил душистый пар горячего кофе.
— Чудесное применение артиллерии, — отозвался Владимир Ильич, с наслаждением отпивая из снарядной гильзы горячий напиток.
Подкрепившись, они взялись за работу. Отталкиваясь баграми от тяжелых и вертких льдин, подвели лодку к ледяной кромке, опробовали ее крепость, вытащили лодку на лед и снова двинулись в путь.
Теперь уже не более полукилометра отделяло путников от острова Нагу, у которого проходил главный фарватер. Там нужно было дожидаться шведского парохода, идущего из Або на Стокгольм.
Эти сто — двести метров показались самыми трудными. Лодка обледенела и стала вдвое тяжелее, тащить ее приходилось через заросли кустарника. Забрызганная водой одежда покрылась ледяной коркой. У Владимира Ильича нестерпимо ныли ноги: хромовые сапоги стали тесными.
Ветер сбрасывал на путников вороха колючего инея. Из-под носа лодки выскочил белый заяц с желтоватыми подпалинами, и Владимир Ильич даже ахнул: «Ружьишко бы!» Повел глазами на Бергмана, но не нашел сочувствия у рыбака.
Сквозь деревья блеснула водяная дорога, проложенная ледоколом между островами. Еще немного усилий, и можно будет, сидя в лодке, дожидаться парохода.
Бергман отбил от лодки надстройки — они могут привлечь внимание, да и надобности в них больше нет. Лодку он оставит у знакомого рыбака, а сам вернется домой открытым путем на пароходе через Або.
Туман рассеивался. Гудки парохода гасли один за другим. Ледяные просторы из серых становились зеленовато-голубыми. Наступал день. Владимир Ильич и Бергман сидели в лодке и внимательно всматривались в даль, с нетерпением ожидая парохода.
Неожиданно для обоих над деревьями высокого острова заколыхался серый султан дыма. Пароход! Вот он вылезает из-за островов, словно раздвигая их в стороны. На узкой водяной дороге пароход кажется огромным.
Владимир Ильич снял с шеи шарф и принялся энергично им размахивать…
Их заметили.
Колеса парохода взбивали на месте воду, разгоняя плавающие обломки льдин. Вода вокруг закипела белым ключом. С борта спускали шлюпку с матросом.
Владимир Ильич обеими руками сжал руку Бергмана, потом сильным движением привлек его к себе и обнял за плечи.
— Люклиг реза! Люклиг реза![5] — взволнованно шептал рыбак.
«Что мог делать немецкий ученый в шхерах, да еще зимой?» — с сомнением качал головой капитан шведского парохода. Но, собственно, о чем раздумывать? Капитан обязан взять человека на борт в открытом море. И в бортовом журнале была произведена соответствующая запись.
…Владимир Ильич вышел на палубу. На пароходе — обычный рейсовый день. Размалеванный угольной пылью кочегар, высунувшись из люка, с наслаждением глотает холодный свежий воздух. Свою тысячу предобеденных шагов отмеряет на палубе свободный от вахты первый помощник капитана. Матросы закрепляют только что поднятую на борт шлюпку.
До самого горизонта лежат ледяные поля, дует северный ветер, и кажется, что Ботнический залив промерз до дна и существует только эта водяная дорожка, пробитая ледоколом. Но это не так. Поднявшаяся вода взломала льды, и их ровная белизна обманчива. Никакой ледяной панцирь не может сковать моря, утихомирить его.
В книгу включены рассказы о детях: «Ленивое солнце» и «Первый дождь». Для младшего школьного возраста.
Рассказ из жизни семьи Ульяновых. Иллюстрации Ю. Ракутина. Для дошкольного возраста.
Зоя Ивановна Воскресенская 25 лет своей жизни отдала работе во внешней разведке. Дослужившись до полковника, Зоя Ивановна вышла на пенсию и стала писать детские книги. В литературе она прославилась как талантливейшая писательница своего времени. Женщина никогда не скрывала того, что она работала в разведке, но до 1991 года ни строчки не написала о своей службе. «Я не знаю, о чем можно говорить, а о чем ни говорить, ни писать нельзя», — заявляла женщина. В 1991 году все материалы были рассекречены, и Воскресенская немедленно начала работу над своей последней и главной книгой «Под псевдонимом Ирина».
Об октябрятах и пионерах, об их весёлой и подчас трудной жизни рассказывается в этой маленькой повести.
Роман о самоотверженной работу советских дипломатов в Финляндии в предвоенные 30-е годы. Автор на широком историческом фоне показывает те сложные испытания, которые выпали на долю финского народа, о героической борьбе передовых людей этой страны за лучшее будущее. Служение Родине, своему народу, пролетарскому интернационализму — таковы главные идеи книги.
Что самое главное для детей? Игра и тайна! А если это взрослые, опасные игры и тайны — тут уже пацана за уши не оттащишь. И с гордостью носят эти пострелята прозвище, полученное от взрослых за шустрость, ум и бесстрашие.Обо всём этом и не только в книге.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В цикле рассказов «Сквозь ледяную мглу» даны отдельные страницы из жизни и революционной деятельности Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в 1906–1907 гг.Рисунки И. Незнайкина.
В цикле рассказов «Сквозь ледяную мглу» даны отдельные страницы из жизни и революционной деятельности Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в 1906–1907 гг.Рисунки И. Незнайкина.