Сквозь испытания огнём - [35]

— Мне это нравится, — сказал Делтак через мгновение, а затем внезапно ухмыльнулся. — Мы можем назвать это планом Армака!

— Мне это тоже нравится, — сказал архиепископ Мейкел. — Но если мы собираемся это сделать, нам нужно очень тщательно настроить механизм, чтобы убедиться, что он не превратится во что-то, полностью находящееся во власти местной знати. Для внешних инвесторов будет иметь важное значение отмеченная Эдуирдом и Илейн необходимость стабильности и обеспечения верховенства закона. И если мы хотим убедить крестьян и крепостных, что это также принесет им процветание, мы не можем создать ситуацию, которая просто укрепит контроль существующих элит!

— Согласен. — Мерлин твердо кивнул. — Уверен, что мы можем разработать условия, определяющие условия — как управления, так и широкого участия, — при которых мы делаем их доступными. И поскольку именно мы гарантируем кредиты, думаю, было бы разумно назначить им администраторов из Чариса, чтобы убедиться, что склонность харчонгцев к взяточничеству не получит поддержки. Предложение предоставить чарисийских промышленных консультантов — таких, как Брад Стилмин, если вы можете выделить его, Эдуирд, — для любого проекта, который мы финансируем, вероятно, тоже было бы хорошей идеей. По крайней мере, до тех пор, пока мы даем понять, что этим советникам платит корона, а не люди, которых они консультируют.

— Отличная идея, — одобрил Нарман. — Если им заплатим мы, харчонгцы будут знать, что их «советники» ничего не снимают с их денежного потока. — Мертвый маленький эмерэлдец внезапно хихикнул. — Администрация без взяток! Интересно, сколько харчонгцев упадут замертво от шока, когда услышат об этом!

VII

Дворец Мэнчир, город Мэнчир, княжество Корисанда, империя Чарис

— Вам нужно что-нибудь еще, милорд?

— Нет, Сейлис. Спасибо, я думаю, у нас есть все, что нам нужно… как всегда, — сказал Корин Гарвей с улыбкой.

— Что ж, в любом случае, хорошо, что вы так сказали, сэр, — сказал Сейлис Килмор. Он снова оглядел залитую солнцем столовую, проверяя порядок, в последний раз осматривая стол, затем поклонился. — Если вы обнаружите, что вам нужно что-то еще, просто позвоните, — сказал он.

— Обещаю, мы сделаем это, — сказал ему Гарвей.

Килмор кивнул и удалился, а Гарвей посмотрел через стол.

— Может быть, нам следует найти что-то, на что можно пожаловаться — или потребовать, во всяком случае, — сказал он. — Видимо, когда нет Дейвина, Айрис и детей, он чувствует себя… недостаточно задействованным.

Нимуэ Чуэрио усмехнулась. За последние два или три года она обнаружила, что ей действительно нравится Корин Гарвей, и отчасти это было связано с их общим чувством юмора. И абсурда, признала она, думая о том, как… маловероятно, что они вдвоем должны сидеть здесь, в этой солнечной комнате, более чем через девятьсот лет после ее собственной смерти.

— Не знаю, чувствует ли он себя «недостаточно задействованным», — сказала она вслух. — Но, судя по этому изобилию, повара, безусловно, ощущают. Посмотрите на всю эту еду! Что? Они не знают, как готовить меньше чем на два десятка персон?

Гарвей рассмеялся, но в ее словах был смысл. Стол для завтрака был уставлен дынными шариками, нарезанными фруктами, тостами и печеньем, гарниром из нарезанного сыра и копченой рыбы, полудюжиной различных соусов и заправок, огромной сковородой с яичницей-болтуньей, в другой было достаточно бекона, по крайней мере, для шести человек, и две дымящиеся кастрюли — одна с какао для него и одна с вишневым напитком для Нимуэ.

— Если ты не хочешь разбить им сердца, тебе придется помочь мне съесть хотя бы часть этого, — указал он.

— Знаю. И это не значит, что я не могу наслаждаться вкусом, — сказала она, наливая себе чашку вишневого напитка и добавляя скупую ложку сливок. — Хотя иногда мне хочется, чтобы я действительно чувствовала голод, — продолжила она немного задумчиво, глядя в чашку и помешивая напиток. — На самом деле, верно, что голод — лучшая приправа.

— Ты не можешь запрограммировать себя на это? — с любопытством спросил он, и она пожала плечами.

— Могу, но это почему-то не одно и то же. Как будто я обманываю себя, и мой мозг знает это. — Она нахмурилась, все еще шевеля ложечкой, но больше для того, чтобы что-то сделать, чем потому, что вишневый боб нуждался в этом. — Полагаю, это не настоящее ощущение. Не то что мое осязание или обоняние, когда я воспринимаю реальные раздражители. — Она закончила помешивать и отложила ложечку в сторону. — Просто в конце дня все по-другому. Я никогда не играла со своим ПИКА так много, как это делали многие люди, у которых они были, поэтому я никогда по-настоящему не осознавала, что существует особая разница… раньше.

— Полагаю, что есть много различий, — заметил он, и она быстро подняла глаза, выгнув бровь. — Просто ты не очень много говоришь о том, что, я думаю, ты могла бы назвать «до и после», — сказал он, слегка пожав плечами.

— Людей, с которыми я могла бы поговорить об этом, не так много.

— Во всяком случае, не за пределами круга, — ответил он, но она поняла, что это было подтверждением того, что она сказала. Не простым согласием.