Сквозь этажи - [32]
Херберт изумленно присвистывает. В одиночестве отходит к стене.
МАЯКАС (подплывает к Катрин). Простите, не мешает ли вашей вечерней работе моя, быть может, чрезмерная моложавость?
КАТРИН. Чрезмерно моложавые — это мой основной контингент. А обслуживать их — мой долг.
МАЯКАС. Меня буквально потрясает явная общность наших взглядов! А не обсудить ли нам мировые проблемы где-нибудь на нейтральной территории?
КАТРИН. Какую страну вы имеете в виду?
МАЯКАС. Я имею в виду страну уединения, где не было бы субъектов ни из варьете, ни из моего семейства. Бывают ведь однокомнатные квартиры?
ИВО (решительно подходит к Катрин). Мне надо кое-что сказать тебе, Катрин… (Маякас удаляется на цыпочках.)
Катрин и Иво стоят друг против друга, понурив головы. Молчат. Руки робко пытаются соприкоснуться.
МАЯКАС (в отдалении смотрит на Иво и Катрин и рассуждает). Вот освободится Анти Ворр и пойдет по гостям. К своей бывшей жене он не пойдет ни в коем случае — на суде это окончательно выяснилось. Так что у Катрин Руу этот рыцарь с большой дороги был бы мне не страшен. Зато моя жена меня бы вздернула. Так. А если Руу станет жить с Иво Паруном, то бандит и к Иво на блины не пожалует. Так-так. Он, правда, мог бы еще заявиться к Карлу Паруну, но пока там живет Ульви, нога его на тот порог не ступит. Так-так-так. А если Ульви там больше жить не будет, то, очевидно, она будет жить у того самого, которого иначе урка тоже мог бы наведать… Выходит, их отношения для меня самая настоящая круговая оборона. (Идет к трибуне, потом с трибуны.) Товарищи! Следующее собрание через год, постарайтесь не опаздывать! (Выходит из зала, за ним все, кроме Иво и Катрин.)
ИВО. Катрин, я скрыл от тебя одну вещь… Отцовская кровь не позволяет жениться по первой любви, но через эту… крохотную первую любовь я прошел в армии, в городе Оренбурге. Так что ты моя вторая и… н а с т о я щ а я!
КАТРИН. Что же теперь будет?
ИВО. Надо бы позаниматься…
КАТРИН. Так приходи наверх и захвати конспекты по физике.
ИВО. Конспекты?!
КАТРИН. Ну, шампанское, понял?
(В зале звучит песенка из пролога.)
Воспоминания в застрявшем лифте
Роби просил позвонить
Ну, я и позвонил.
— Простите, Роби просил, чтобы я обязательно позвонил. Он дома?
— Нет, — ответили мне. — Роби в сарае.
Через два часа я попробовал еще раз.
— Скажите, пожалуйста, Роби дома?
— Нет, — прозвучало в ответ. — Роби в сарае.
Через два часа я названивал снова.
— Извините за беспокойство, Роби не появлялся?
— Нет, — сказали мне на том конце провода. — Роби в сарае.
Через два часа все повторилось.
— Скажите, пожалуйста, Роби дома?
— Роби, — услышал я ответ, — сейчас в сарае.
— Господи, он что — так и живет в сарае?
— Да нет, живет он в доме, но сегодня весь день просидел в сарае.
Я заподозрил недоброе и помчался к Роби. Роби был в сарае.
— Силы небесные, — говорю я Роби, — просил всенепременно позвонить, а сам торчишь в сарае?
— Жду твоих звонков, иначе не торчал бы.
— Пугало ты огородное, я тебе целый день названиваю.
— Знаю. И целый день тебе отвечаю. У меня, понимаешь, телефон в сарае.
Митинг
Завершали строительство дома. Не простого — молодежного. В последний день старики, чтобы передать дом молодежи, трудились не за страх, а за совесть. По этому случаю на стройплощадке устроили митинг. Слово взял старший прораб. Говорил он душевно, приподнято. Заключительная фраза его выступления прозвучала особенно возвышенно: «Мне думается, что в этот праздничный день каждый строитель хочет сказать молодым жильцам что-нибудь очень теплое!»
После этого по очереди выступили все строители. Электрик, ввернувший последнюю лампочку, сказал: «Мне кажется, что я ясным светом озарил жизненный путь нашей молодежи!» Слесарь-водопроводчик, затянувший последнюю муфту центрального отопления, сказал: «Мне кажется, что я вдохнул тепло в сердца нашей молодежи!» Маляр, покрасивший последнюю оконную раму, сказал: «Мне кажется, что я оформил молодым солнечное мировосприятие!» А сантехник, установивший последний унитаз, сказал: «Мне кажется, что я поставил последний унитаз!»
Четыре по семь с половиной
И вот начинается последний вид спартакиады, командная гонка — чрезвычайно увлекательное состязание, потому что здесь победитель выяснится только на финише. Полтора часа под ружьем — и только тогда станет ясно, кто из этих прославленных спортсменов имеет право носить почетное звание биатлониста. Видите, в поле зрения камеры попал Гена Попов, на экране слева или справа, зависит оттого, с какой стороны вы смотрите. Он еще не делает погоды на спортивном небосклоне, вот он, видите, номер восемь, но кто знает, кто знает… Видите, вроде непринужденно беседует со спортсменом номер… ого, тоже восемь — странное совпаде… ах да, это же его товарищ по команде, они все под номером восемь, подумать только, какая единодушная команда! Итак, четыре по семь с половиной километров. Все четыре команды должны пройти по семь с половиной километров. Все четыре команды должны пройти по семь с половиной этапов. Для нас, зрителей, это очень зрелищное соревнование — мы все время знаем место спортсмена на дистанции, они постоянно дают о себе знать выстрелами. Самой первой на дистанцию выходит первая смена. По моим данным они уже должны бы… да, действительно, спортсмены уже на первом стрельбище. И сегодня их пришли приветствовать девушки в национальных костюмах с хлебом-солью, надо сказать, что лыжников здесь вообще хорошо кормят. А пока одна камера показывала хлеб, вторая — соль, а третья — напряженную работу коллег-операторов, стрелки уже ушли на трассу. А Попов не спешит. Генкин непреклонный взгляд, в котором и возбуждение, и твердая уверенность, устремлен вдаль. Да-а, проспать старт — это непозволительная роскошь, по крайней мере не настолько! Может, он еще раздумывает, какую выбрать мазь, или надеется, что был фальстарт и товарищей по оружию отзовут обратно? Ах да, он же идет только на третьем этапе.
