Скучаю по тебе - [26]

— Две пинты вашего лучшего темного! — громко объявил отец бармену и повернулся ко мне: — А ведь мы с тобой еще ни разу не выпивали вместе, а?

— Кажется, нет.

Мы оба знали, что нет. Мой восемнадцатый день рождения в апреле прошел незаметно.

— Что скажешь о пабах в Лондоне, хороши? Или ты предпочитаешь винные бары? — спросил он.

— Да я мало где бываю, если честно.

— В студенческих барах дешевле, да?

Я не мог понять: он хочет, чтобы я оказался опытным пьяницей, или это вопрос с подвохом?

— Думаю, да.

— Он думает! — воскликнул отец, как бы приглашая к нашей мужской беседе остальных присутствующих.

Несколько человек улыбнулись, но никто не вмешался.

Он залпом допил бокал.

— Еще один? — спросил я.

— Пожалуй, нет, — ответил он. — Я же за рулем. Слушай, ты пока допивай, а я пойду отолью.

Я остался у бара, с трудом допивая отвратительный теплый эль.

Отец вернулся в сопровождении женщины, которую я заметил, когда мы вошли.

— Ангус, ты не поверишь, кого я встретил! Это Саманта, моя новая медсестра!

— Ну, не такая уж новая, — ответила она, смеясь, глядя на него и пожимая мою руку.

Как и другие медсестры, работающие в стоматологии, она была симпатичная, с характерной клинической внешностью — короткая стрижка, хорошие зубы, аккуратные серьги-гвоздики в ушах. На ней были облегающие джинсы, заправленные в кожаные сапоги, пушистый бледно-голубой джемпер и шелковый шейный платок со скучным золотистым орнаментом и синей каймой, слегка выбивающийся из общего стиля. Я подумал, что, наверное, это ей отец подарил на Рождество — она еще не достигла возраста, когда женщины сами покупают себе шелковые платки.

— А сколько ты уже у меня работаешь? — спросил отец.

— Семь месяцев, — сказала она.

— Правда? Надо же. А ты что, тоже член этого клуба? — спросил он ее, как будто кто-то мог поверить, что такая женщина приехала в клуб одна в рождественское утро, чтобы отрабатывать свой фирменный удар.

— Нет, здесь играет мой папа, — ответила она. — Я приехала к родителям на Рождество. — Она впервые посмотрела мне в глаза, словно говоря, что нам обоим известно, насколько это тягостно. — Мне уже пора возвращаться.

В машине по пути домой я не знал, что и думать. Да и стоит ли думать об этом вообще. Если Саманта стала для него утешением — что ж, ему во благо. Еще я догадывался, что она не была первой. Мама наверняка подозревала его в изменах — она и сама работала у него медсестрой, так что ее предложение взять меня с собой, вероятно, имело скрытые мотивы. В одном я был уверен точно: от меня она ничего не узнает.

— Саманта симпатичная, — заметил я с намеком на комплимент.

— Что? А, да, она ничего, — ответил отец, не отводя глаз от дороги.

Когда мы повернули к дому, отец вдруг вспомнил про неудачное алиби.

— Странно, почему Брайан не появился!

— Мы довольно поздно приехали, — сказал я.

Отец повернулся ко мне и улыбнулся понимающе. Раньше я видел, как он улыбался с таким выражением Россу.

— Точно!

— Тебе звонила какая-то девушка, — объявила мама, как только мы пришли домой.

— Да? — растерялся отец.

— Не тебе, Гордон! Ангусу звонила девушка.

— Девушка? — снова улыбнулся отец, хмыкнув.

— Она представилась? — спросил я.

— Да у него их несколько! — восхитился папа. В один миг я перешел из статуса непонятного отпрыска в сына-казанову.

— Было плохо слышно. Она сказала, что еще перезвонит. Надеюсь, она позвонит до того, как мы сядем за стол.

Телефон зазвонил в тот момент, когда мама спрашивала, что я буду к рождественскому пудингу — заварной крем, сливки или и то и другое.

— Это тебя, — подмигнул мне отец, передавая трубку.

Я ушел говорить в прихожую. Мое сердце выпрыгивало из груди, пока я откашливался, прежде чем сказать хоть слово.

Но это была не Люси, а Нэш.

— Ну как дела, отдыхаешь?

— Нормально. Здесь тихо, — сказал я. — Как сама?

— Ужасно! Я здесь всего второй день. Папина новая подружка — просто стерва. Я тут никого не знаю! Слушай, папа сказал, что может оплатить билет кому-нибудь из моих друзей, чтобы мне не было скучно одной на Новый год. Что скажешь?

— А где ты? — спросил я, перебирая в голове Нью-Йорк, Брюссель и другие города, где у ее отца была недвижимость.

— Во Франции, в Валь-д’Изере. У нас тут шале. Ты катаешься на лыжах? — спросила она.

— Нет, — соврал я. — Так что вряд ли…

— Да брось, Гус. Подумай. Круассаны, хороший кофе, вина — залейся. Ну пожалуйста, а?

— Извини, Нэш. Прости, я правда не могу… Спасибо за предложение…

Я положил трубку и уставился на гирлянду из поздравительных открыток, развешанных по стене в прихожей. Снег на крышах церквей, снег на деревьях, снежные пейзажи Брейгеля с ледяным катком, облепленная снегом веточка с птичкой на ней, блестящий снег на крыше хлева, где родился Иисус. Интересно, на Ближнем Востоке бывает снег? Щенок лабрадора в красной шапочке с помпоном, съезжающий по снежному склону. Ряд за рядом картинки с белым мягким снегом. Неужели никому не пришло в голову?..

Я вдруг увидел лицо Росса: он оглянулся, белые зубы в улыбке, глаза спрятались за зеркальной горнолыжной маской, снежинки садятся на его темные волосы…

— Что за предложение? — спросил отец, когда я вернулся за стол.