Скрытый террор - [85]

Одного заключенного привязали к «насесту для попугаям». Другого стали бить деревянной лопаточкой с отверстиями. Демонстрируя, как это делается, охранник безжалостно бил его по ягодицам, ступням и ладоням. Айлтон в это время говорил в микрофон: «Этой лопаточкой можно бить долго и очень сильно».

Нило Сержио заставили стоять на одной ноге с вытянутыми в сторону руками (в позе распятого Христа). В руки ему положили что-то тяжелое (Мурило не видел, что именно).

Пока Айлтон не переходил к следующей пытке, на заключенном демонстрировался описываемый в данный момент прием. Лейтенант говорил слушателям, что пытки можно применять как в отдельности, так и в сочетании друг с другом. «Насест для попугая», например, дает еще лучшие результаты, если он сочетается с пыткой электрическим током или ударами деревянной лопаточкой.

Самой любимой пыткой Айлтона был, видимо, «насест для попугая», и он с удовольствием объяснял слушателям ее преимущества. «Она начинает действовать, — говорил он, — когда заключенный уже не может держать шею прямо. Если шея у него начинает запрокидываться, значит ему уже больно».

Не успел Айлтоя сказать это, как заключенный, привязанный к «насесту для попугая», запрокинул голову назад. Айлтон рассмеялся и подошел к нему поближе. «Нет, так не пойдет, — сказал он. — Он просто притворяется. Смотрите!» Айлтон схватил заключенного за голову и энергично потряс ее. «Шея у него еще крепкая. Он лишь прикидывается. Он еще не устал и пока не готов говорить».

Есть здесь и другие тонкости, говорил лейтенант. Электрический ток, поучал он, можно использовать где угодно и когда угодно. Но при этом необходимо следить за напряжением. Вы же не хотите, чтобы заключенный умер. Вам нужно лишь заставить его говорить. Затем он стал зачитывать цифры: напряжение и продолжительность допустимого воздействия на организм человека. Мурило, все еще стоявший на консервных банках (ноги у него были уже все в крови), пытался запомнить цифры, но боль теперь была такой острой, что ни о чем другом он уже думать не мог.

Есть еще один метод, продолжал Айлтон, который сегодня демонстрироваться не будет. Он дает прекрасные результаты. Речь идет об эфирных инъекциях в мошонку. Эти инъекции причиняют заключенному острую боль, и у него тут же возникает желание говорить.

Лейтенант рекомендовал также (не демонстрируя в тот день) еще один метод извлечения информации под названием «афогаменто»: заключенному запрокидывают назад голову и начинают вливать в ноздри воду. Чтобы продемонстрировать, что сила удара от электрического тока увеличивается, если кожа у человека влажная, один из охранников облил водой заключенного, привязанного к «насесту для попугая», и включил ток, с тем чтобы все видели, что его тело задергалось еще сильнее. Заключенный стал кричать, и тогда охранник сунул ему в рот носовой платок, Айлтон жестом показал, что этого делать нельзя. «Обычно кляп применять не следует, — сказал он не без некоторого лукавства. — Ведь если у заключенного будет закрыт рот, как он тогда сможет что-то сказать?»

Занятия продолжались уже 40 минут, и все это время, пока Айлтон давал пояснения, заключенных непрерывно пытали. Теперь уже все видели, что Маурисио, опутанный двумя длинными проводами, испытывал невыносимую боль. Приставленпый к нему охранник все увеличивал напряжение, пока не превысил допустимую величину. Маурисио, не в силах больше терпеть, всем телом рухнул со сцены прямо на чей-то стол. Это вызвало злорадный смех. Военные стали сталкивать его со стола, бить и пинать ногами. Все это сопровождалось грубыми шутками.

Мурило, несколько оправившийся от боли, с удивлением отметил про себя, что эти люди, все 80 человек, смеялись на протяжении всей лекции. Конечно, не так громко, как в тот момент, когда Маурисио свалился со сцены на стол, но все же смеялись. Смеялись откровенно, не стесняясь, хотя это никак не вязалось с тем, что происходило на сцене.

«Я вот мучаюсь здесь, — думал Мурило, — а эти веселятся». Веселились, правда, не все. Сержанту Монте во время пыток стало дурно, и он пулей вылетел на свежий воздух. Такая чувствительность немало удивила Мурило, поскольку тот же Монте как-то приказал младшему сержанту пытать Мурило электрическим током.

Занятия подходили к концу. Мурило хотел запомнить всех, кто принимал непосредственное участие в пытках. Конечно, может статься, что живым ему отсюда не выйти, но если все же он окажется на свободе, то этого так не оставит. Итак, Айлтон, Монте и сержант Ранжел из «Вила-Милитар». Последнего Мурило запомнил хорошо. Как-то он вернулся в камеру из комнаты для свиданий с пачкой сигарет, которую ему там тайно передали. Ранжелу кто-то шепнул, что то ли сам Мурило, то ли его брат Анжело получил сигареты, и тогда сержант приказал избить деревянными лопаточками обоих. В конце концов сержант нашел сигареты и прикарманил их.

Айлтон спросил, есть ли у кого вопросы по поводу только что продемонстрированных пыток. Вопросов не было.

Мурило стащили с консервных банок и увели вместе с другими. В коридоре он встретил своего брата и еще одного заключенного по имени Жулио Бетанкур. Их вели, чтобы продемонстрировать новые пытки. На Жулио показали пытку, которая называлась «телефон». Охранник складывал ладонь в виде раковины и бил заключенного по ушам до тех пор, пока тот не терял слух. Об этом Мурило узнал позже. Что Айлтон демонстрировал на его брате Анжело, Мурило так и не узнал.