Скрытый террор - [111]

Айморе и его коллега Алберто Колекза пришли в участок. Их тут же заперли в крохотную камеру, где сидеть было не на чем, и продержали там четыре часа. Первым на допрос увели Колекзу. Через некоторое время пришли и за Айморе.

— Зачем вы меня сюда вызвали? — спросил он.

— Мы ведем расследование, чтобы выяснить, действительно ли Отеро сказал то, что напечатано у вас в газете, — ответил один из трех находившихся в комнате полицейских (видимо, начальник). — Колекза уже все нам рассказал.

Айморе знал, что это всего лишь блеф, так как Колекзе он не рассказывал ничего.

Затем Айморе сунули какую-то бумажку и велели подписать, не читая. Он отказался.

— Я хотел бы сначала прочесть, что там написано, — сказал он. — Может быть, тогда подпишу.

Начальник разорвал бумажку.

У Айморе — невысокого, но крепкого парня — за спиной было собственное посольство и поддержка одной из крупнейших газет на континенте. И все же он начал испытывать беспокойство. Судя по всему, подумал он, Отеро не отрицал, что говорил с ним о чем-то. Он, видимо, не признался лишь в том, что критиковал Митрионе.

— Где и когда вы встречались с Отеро? — спросил начальник.

Айморо ответил, что они действительно встречались, но кто организовал эту встречу и где она проходила, он не скажет.

Тогда начальник спросил, каких политических взглядов придерживается сам Айморе и как он относится к «тупамарос». Айморе пробормотал в ответ что-то невнятное. Начальник, разозлившись, предупредил, что молчание может дорого ему обойтись. Айморе продержали в полиции два часа и все это время задавали одни и те же вопросы.

В 4 часа дня бразильского журналиста освободили, а уже через час посол сообщил, что уругвайское правитель-стпо объявило его persona non grata, и посоветовал Айморе оставаться в посольстве до отлета ближайшего самолета. Устроившись на диване, тот вздремнул немного, а в 6 часов утра вылетел из Рио.

Благополучное возвращение на родину не положило, однако, конец всем его неприятностям. Редактор «Жорнал ду Бразил» Алберто Динес вызвал строптивого журналиста к себе и сказал, что посольство США оказывает на газету колоссальное давление, требуя его уволить.

— Айморе, — спросил редактор, — вы можете поклясться, что все, что вы написали, — чистая правда?

— Да, могу. Это чистая правда.

Газета не поддалась нажиму, и Айморе не уволили. Тем временем в Вашингтоне Байрон Энгл, видимо, надеялся, что из Дэна Митрионе можно будет сделать мученика. Ведь то, что произошло с ним, отвечало всем канонам его классической схемы: жертва имелась; люди Энгла завладели телом физически; гроб был торжественно пронесен по улицам Индианы; состоялись гражданская панихида и похороны; были проведены, наконец, специальные поминальные службы. Даже «Нью-Йорк таймс» косвенно поддержала эту идею, назвав в редакционной статье убийство Митриоие «абсурдным» и обвинив «тупамарос» в применении тактики времен Гитлера. Вот почему, узнав о статье в «Жорнал ду Бразил», Энгл был глубоко возмущен тем, каким образом в ней освещалось все это дело. Он тут же заявил, что статья — результат сговора. «Все три бразильских журналиста, — сказал он, — утверждали, что не писали статьи. Как выяснилось позже, она была подсунута редактору кем-то из своих же сотрудников, просто-напросто сочинивших всю эту историю».

После убийства Митрионе уругвайский режим ужесточил действия против «тупамарос». Те в ответ взорвали кегельбан в Карраско, где часто бывали сотрудники американских учреждений. На стене одного из ночных клубов повстанцы язвительно написали: «Танцуют все или никто».

8 января 1971 года «тупамарос» похитили британского посла Джеффи Джексона, который легкомысленно пренебрег мерами предосторожности, за что и поплатился восьмимесячным заточением в одном из подвалов Монтевидео. Через некоторое время в уругвайскую столицу прибыл агент британской секретной службы, и сотрудники политического отдела американского посольства стали восхищенно наблюдать, как он готовится к освобождению Джексона.

В начале сентября 1971 года более 100 «тупамарос» бежали из тюрьмы в Пунта-Карретас, воспользовавшись заброшенным 50-метровым тоннелем, который вывел их в соседний с тюрьмой дом. Поначалу журналисты восприняли этот побег как еще одно подтверждение некомпетентности уругвайской полиции. Однако потом, когда «тупамарос» освободили посла Джексона, все это стало сильно смахивать на сделку между повстанцами и президентом Пачеко. Если в случае с Дэном Митрионе тот отказался пойти на аналогичный шаг, то в случае с британским послом он, видимо, решил таино выполнить требования «тупамарос». Во всяком случае, карьера полковника, который в то время был начальником тюремной охраны, не пострадала. Более того, он даже получил повышение по службе, став старшим помощником генерала Грегорио Альвареса — одного из четырех руководителей уже набиравшей силы новой военной хунты в Уругвае.

Рей Митрионе, прочитав в Ричмонде сообщение об этом побеге, обратил внимание на то, что одним из жильцов дома по соседству с тюрьмой был человек по имени Билли Риал.

С тех пор как Рей получил магнитофонную пленку с записью допроса Дэна человеком, говорившим по-английски, он снова и снова прослушивал ее у себя дома в надежде найти там хоть какую-то зацепку, которая поможет ему отыскать убийцу. Это превратилось уже в навязчивую идею, и семья, опасаясь, как бы это не кончилось для него плохо, все время просила Рея прекратить это занятие для собственной же пользы.