Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978) - [8]

Сегодня у нас был большой космический день: Шаталов и Волынов успешно провели ручную жесткую (и электрическую) стыковку кораблей «Союз-4» и «Союз-5».

Весь процесс сближения и стыковки проходил над территорией Советского Союза в светлой полосе. Все прошло изумительно хорошо, космонавты работали мастерски. Помогать им с Земли не пришлось, мы работали только на прием. Приятно было наблюдать по телевидению уверенное сближение «Союзов», сопровождавшееся увлекательным репортажем Шаталова. А еще через виток мы наблюдали процедуру надевания скафандров Хруновым и Елисеевым.

Во всем этом полете наиболее слабым его звеном я считал переход Елисеева (у него в прошлом были случаи обморочного состояния). Когда при переходе Елисеев сначала перестал двигаться, а потом и вообще безжизненно замер, у меня по спине побежали мурашки… Все облегченно вздохнули, когда через две-три минуты увидели, что Елисеев помахал рукой. Переход Хрунова и Елисеева из «Союза-5» в «Союз-4» прошел блестяще — Афанасьев, Мишин, Керимов и все, кто был на КП, восхищены мастерством космонавтов.

В 16 часов я собрал посадочную комиссию. Разобрали условия посадки «Союза-4» и решили сажать его завтра на первом суточном витке в 9:40 московского времени в районе Караганды. Потом я долго беседовал с Афанасьевым и Мишиным о дальнейшем использовании «Союзов». Оба очень заинтересовались моим предложением заказать 10–15 «Союзов» для Министерства обороны. Я обещал, что буду пытаться уговорить Вершинина и Гречко оформить такой заказ.

Сегодня у Берегового было много переживаний, ему пришлось наблюдать отличную работу своих товарищей там, где сам он наделал много ошибок. Последнее время я внимательно наблюдаю за Береговым — мне хотелось бы видеть в нем будущего руководителя Центра имени Гагарина. Пока я многим в нем недоволен: у него еще не только нет навыков командира-воспитателя, но и нередко проявляется личная несобранность. После полета двух «Союзов» у нас появятся еще четыре летчика-космонавта СССР и руководить Центром станет еще труднее. Особенно трудно будет совмещать воспитание космонавтов с их продолжительными командировками на космодром. Сейчас у них нет «своего» общепризнанного вожака, с которым они могли бы решать повседневно возникающие вопросы, и это вредит делу. Вчера, например, позвонил Быковский и сказал: «Николай Петрович, вы про нас забыли, а у нас много вопросов, которые могут быть решены только вами…»

17 января.

Еще один замечательный космический день — сегодня Шаталов, Хрунов и Елисеев благополучно приземлились на «Союзе-4» в 40 километрах от расчетной точки посадки (40 километров северо-западнее Караганды). Корабль «Союз-5», на котором взлетели в космос Хрунов и Елисеев, еще на орбите, а они уже на Земле в объятиях друзей. Но, пожалуй, самое замечательное то, как работали космонавты на всех этапах полета. Все отлично выполнили свои задания, особенно хорошо работал Шаталов. Он проделал много сложных маневров корабля при минимальном расходе рабочего тела, великолепно вел репортаж и перекрыл все рекорды по качеству связи. При всех предыдущих полетах космонавтов радиосвязь с ними прекращалась после сгорания антенн, а Шаталову удалось передать нам очень ценные сведения о ходе спуска через щелевую антенну и через антенну в стренге парашюта. После посадки он немедленно доложил из корабля о благополучном приземлении.

При приземлении «Союза-4» отлично сработала система мягкой посадки. Погодные условия для поиска корабля были благоприятные: ясно, ветер слабый, температура -30 градусов, толщина снежного покрова 60–80 сантиметров. Наибольшую опасность для космонавтов представляла угроза обморожения, поэтому я приказал экипажу после приземления корабля не выходить из него до прибытия первого вертолета. Через пять минут после того, как вертолет сел рядом с «Союзом-4», космонавты уже были в теплом летном обмундировании.

И все же на заключительном этапе полета «Союза-4» были моменты, изрядно потрепавшие нам нервы. Когда по телеметрии мы получили сообщение, подтвержденное затем и Шаталовым: «Табло «Поток ионов» не горит», у всех закралась тревога, не сорвется ли спуск на первом посадочном витке. Я вспомнил, что перед спуском «Союза-3» у Берегового тоже была примерно трехминутная задержка с загоранием такого же табло. Секунды томительного ожидания казались нам минутами… Всех обрадовал уверенный голос Владимира Шаталова, дважды повторившего: «Все в порядке, все в порядке».

За десять лет совместной работы все мы привыкли к «стандартной» очередности сообщений, поступающих от службы поиска. Доклад: «Самолеты идут по «Притоку»…» должен был для нас означать, что космический корабль уже на Земле и самолеты летят на сигналы его радиомаяка. Обычно такой доклад поступал через 12–15 минут после раскрытия парашюта и только после работы «Кругов» — мощных пеленгаторов, засекающих в КВ-диапазоне спуск корабля на парашюте. При спуске «Союза-4» все получилось по-другому. Еще до начала работы «Кругов» генерал Кутасин доложил: «Два самолета идут по «Притоку»…». Это сообщение нами было воспринято как подтверждение благополучной посадки корабля, все радостно зашумели, но через минуту у Мишина и других товарищей возникло сомнение в достоверности доклада Кутасина: посадка на 15 минут раньше расчетного времени не могла быть благополучной! Я связался с Кутасиным и спросил: «Почему «Притоки» работают раньше «Кругов»?» Он не задумываясь ответил: «Так и должно быть», — а ему следовало доложить, что самолеты принимают радиопередачу Шаталова с «Союза-4» на такой-то волне. Кутасина в данном случае подпутала сверхотличная работа на связи Шаталова, передачу которого на УКВ по щелевой антенне он принял за работу радиомаяка после приземления корабля.