Скрипичный снег [заметки]

1

Трехстишие это я написал лет двадцать тому назад. Тогда гривенники были еще в ходу. Поначалу решил исправить на три рубля или даже на червонец, потом еще подумал и… Все равно не успеть за ценами на билеты в сельских автобусах. Пусть уж останется гривенник. На память.

2

Сейчас ботаники мне скажут, что цапли по ночам спят и никого не клюют. Это не ночь, а раннее утро. Луна в пруду еще не растаяла, а у цапли как раз бессонница от голода. Вчера она не смогла поймать ни одной лягушки. И позавчера. Тут что угодно станешь клевать. Тут кто угодно клевал бы. И вы бы клевали. И не сомневайтесь.

3

Здесь и далее переводчик, в тех случаях, когда это возможно, сохранил расположение строк и слов в стихотворениях на странице таким же, как и в оригиналах.

4

Прим. перев. Я плохо понимаю, что такое дзен, то есть совсем не понимаю, но если бы понимал, то сказал бы, что это хайку и есть он самый. Дзен осени, которая самое неизбежное время года. Ничего уже нельзя взять и удержать насовсем. Поймал, подержал в руке осторожно и… отпусти, отпусти. Все тоньше тонкого и такое хрупкое, что и вздохнуть боязно. И небо, и воздух, и кленовый лист. Чуть посильнее сжал, а оно — дзен! И разбилось.

5

Прим. перев. Они очень красивые, эти триллиумы из семейства лилейных. Красивее их только девушка, у которой под шарфом бьется жилка. Заволнуешься тут… Рука, однако, с трудом выводит «триллиум» в таком стихотворении. Для нашего уха это все равно что тремор напополам с консилиумом.

6

Прим. перев. Экая тоска. Очередной бином Ньютона. Ежу понятно, что без цветов и листьев, раз зима на дворе. Это еще что. Бывает без денег, теплых вещей, в незнакомом месте, с одним голым, одеревеневшим от холода силуэтом.

7

Прим. перев. Внимательный читатель, прочитав перевод названия книги, немедленно поднимет в удивлении бровь (а может, и обе) и спросит переводчика — это что за вольности? Как может книга совершенно американского поэта называться строчкой из старой советской песни? Ан может. Долго я думал, как перевести это название. Вроде бы и просто — напиши «Вторая снежинка» или «Снег пошел», и все дела. Слишком просто. Зачем-то же написала Анита Вирджил именно про вторую снежинку, а не про первую или третью. Я спросил ее об этом в письме. Вкратце смысл ее объяснения состоял в следующем: мы не поверим, что снег пошел, пока не увидим эту самую вторую снежинку. Мы еще долго рассуждали на эту тему, пока не запутались окончательно, — два поэта могут долго блуждать в трех соснах, в двух снежинках, в одном названии… пока я не вспомнил строчку из той самой песни. И вот вам дословный ответ автора: «Конечно, как замечательно, что вы прислали мне это!!! Это именно то, что я хотела сказать: одна снежинка — еще не снег…«Так-то.

8

Прим. перев. Внимательный читатель… впрочем, я уже писал про него. Опустите недоуменно поднятую бровь (или две), и я вам все расскажу без утайки. Есть такая детская игра «Раз картошка, два картошка…» у американских и английских детишек. Ребята садятся рядком и складывают ладошки как будто для молитвы. Тот, кто водит, держит в своих руках, сложенных таким же образом, маленький камешек. Ведущий обходит всех и одному из играющих вкладывает в руки этот самый камешек. Во время обхода играющие, не переставая, повторяют: «Раз картошка, два картошка, три картошка…» Тот, у кого окажется камешек… Вы все поняли правильно — это полный аналог нашего родного «Колечко, колечко, выйди на крылечко». Само собой, я написал автору книжки о своем выдающемся открытии. Кроме того, я писал и том, что мог бы перевести название книги как «Раз картошка, два картошка…», но ассоциации на эту строчку из песни совсем у нас другие. Цитирую ответ Аниты Вирджил (с ее, конечно, разрешения): «…самое смешное во всей этой игре — название, которое я однажды увидела на дорожном знаке где-то на сельской дороге. Знак указывал направление к фермерскому магазину, который торговал овощами. Я почти влюбилась в эту надпись. Для меня она имеет большее значение, особенно для названия моей книги. Книга состоит из хайку, сенрю и комбинаций того и другого. Конечно, хайку просты, но жизненно важны — как картошка. А сенрю — это другой сорт картошки. А их сочетание — комбинация различных картошек…» Вот такие кулинарные ассоциации. Так что и этот перевод названия был одобрен автором.

9

Прим. перев. Австралийские крыланы — очень маленькие летучие мышки-фруктоеды. Как и большинство представителей австралийской фауны — сумчатые. Правда сумки у крыланов настолько малы, что зоологи относят их к отряду кошельковых.

10

Прим. перев. Капустные пальмы (Palmae brassicata) — редкий, вымирающий вид. Встречаются на побережье штата Квинсленд. Для австралийских аборигенов это священное дерево. До прихода белых поселенцев в плодах этой пальмы они находили детей. Сбор младенцев происходил, как правило, к концу второй недели сезона дождей. К этому моменту они достигали молочной спелости. Одна половозрелая капустная пальма могла обеспечить детишками обоего пола небольшое племя. Собственно, капуста являлась для аборигенов пищевым табу. Это, конечно, не касалось младенцев, которые в урожайные годы существенно разнообразили рацион аборигенов. С началом колонизации континента ситуация резко изменилась. Вечно голодные англичане-каторжники, а затем и бесчисленные кролики нанесли непоправимый урон этим уникальным деревьям. К концу прошлого века отдельные экземпляры пальм еще произрастали в глухих уголках Квинсленда, но развитие промышленности, повсеместное ухудшение экологической обстановки привело к тому, что в плодах этих пальм начали находить то сумчатых мышат, то лягушат, а то и вовсе неведомых зверушек…

11

Прим. перев. Так и вижу, как в глухой и совершенно нечерноземной деревне, в покосившейся избе, при свете фонаря под глазом, поставленного пьяным мужем, читает простая русская женщина перевод этого хайку. Эвкалиптов она отродясь не видала. В аптеку в райцентре прошлым летом завезли спиртовую настойку из листьев этого загадочного дерева. Аптекарша говорила, что от бронхита помогает. Сколько же мужиков бронхит ей лечили… Ироды. Опять же лилии… гигантские… Завернуться бы в такую, как в платье подвенечное… Небось белые, как снег. Колька на прошлое восьмое марта тюльпан подарил подмороженный. У него еще лепестки были резинкой стянуты, чтоб раньше времени не отвалились. Так он к вечеру все одно их откинул. Такая вот лилия, прости господи. А еще на платье у жены Иван Спиридоныча, бухгалтера, она видела цветы. Огромные. Может, и не лилии, конечно, но уж больно хороши. Ну, так и платье импортное, турецкое. Светка, бухгалтерша, уж такая корова — ей хоть что надень. И язык как помело. Хрен ей, а не лилии. Сорняков они там, в Турции, на платьях нарисуют и нашим дуракам втридорога продают. А мы и рады… Вон он в сенях пустым ведром гремит. Заявился. Жрать ему подавай. И поддатый как пить дать…

12

Прим. перев. Австралийский сумчатый клен (Acer australis dasyurinus) отличается от европейского и североамериканского тем, что не смотрит безучастно на опавшие осенью листья, а собирает их в специальную сумку, расположенную на стволе. Зимой преющие листья повышают температуру дерева, что помогает ему успешно перенести суровую южную зиму. Случается, что сумчатые клены подбирают в свои сумки листья и семена других деревьев, оказавшихся поблизости. Это приводит к появлению большого количества деревьев-гибридов. Такое, совершенно обычное для австралийских смешанных лесов, явление еще в девятнадцатом веке приводило в изумление первых, вторых и даже третьих переселенцев. Именно о таких гибридах они сочинили народную австралийскую песню «С клена падают листья ясеня…». Во время Второй мировой войны с этой песней австралийские моряки познакомили американских и британских товарищей по антигитлеровской коалиции. А уж те, в свою очередь, советских. Теперь уже трудно сказать, почему наши соотечественники заменили в этой песне клен на дуб. Да это и не важно.

13

Прим. перев. По-русски это чудо природы называется кулик-сорока. Практически Немирович-Данченко. И что интересно — начинает откладывать яйца буквально в пенсионном возрасте. Не так глупо, как может показаться на первый взгляд…

14

Прим. перев. У чукчей, эвенков и коряков счастливый ребенок рождается не в рубашке, как у более южных народов, а на крошечных лыжах. Они безболезненно отсыхают в первые дни послеродового периода. Вместе с палками.