Скрипач - [82]

Ну уж нет! Его просить — себе дороже. Просто так он ничего не сделает.

— Опять выпотрошил где-то, а сюда привез, видимо, на машине, — продолжала смаковать подробности этого дела баба Рая. — А все начинается с малого — сперва в подъездах гадят, а потом людей потрошат.

«А выпотрошили ее в подвале заброшенного дома», — подумала я, с содроганием вспомнив, что подобная участь миновала меня лишь благодаря вмешательству незнакомого Учителя.

— Послушайте, — обратилась я к Мише и с удовольствием заметила, как он втянул голову в плечи, боясь разоблачения, — а подвалы обыскивали? Я имею в виду подвалы в заброшенном доме.

— Точно, — подхватила меня Раиса Петровна, — по подвалам они не лазили, только по квартирам пробежались и все. А я настаиваю, что все это дело рук тех сатанистов, что лазили сюда раньше!

— Это были готы, — устало уточнил Михаил Кравцов, — всего лишь безобидные готы. Да и не ходят они сюда больше. Про подвалы не знаю, но дом прошерстили весь. Он, видимо, живет или работает где-то поблизости. Иначе непонятно, чего он так прицепился к нашему участку.

Я-то знала, почему все убийства совершаются именно здесь, но сказать Мише этого не могла. Да и кто бы мне поверил, если бы я стала рассказывать им сказки про дьявола? А ведь именно он привлекает в наш двор этих отморозков, они его чувствуют.

Во двор одновременно въехали машины «скорой» и милиции. Я поняла, что пора возвращаться домой, тем более что Басмач уже сделал свои дела и терпеливо ждал меня у двери подъезда. И тут почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

У забора стоял мой случайный знакомый, тот самый «рыжий клоун», который попытался меня утешить, когда погиб Славка. Кажется, его зовут Михаил. Я улыбнулась ему и вошла в подъезд.

Уже второй раз его здесь вижу. Интересно, к кому он приходит? Хотя, возможно, он живет где-то в одном из соседних домов, сейчас появилось много новых жильцов. Люди уезжают, приезжают и не спешат, как наша Раиса Петровна, сразу же знакомиться с соседями.

Видимо, как и я, услышал шум и вышел посмотреть, что же случилось. Что за люди такие, как хищники, сбегаются на запах крови, а, если будешь звать на помощь, никто ведь не выйдет из своей норы. Я со злостью вспомнила, как отчаянно кричала моя Галка, а все соседи продолжали спокойно смотреть телевизоры и старательно делали вид, что ничего не слышат и не видят. Очень удобная позиция.

Дома я первым делом позвонила Галке и все ей рассказала. Подруга слушала меня затаив дыхание и даже ни разу не перебила. Выслушав, она выдохнула:

— Жуть! Как подумаю, что это должно было произойти со мной, даже сердце останавливается. Но ваш участковый редкий говнюк! Ты хоть сказала, что мы к нему вчера заходили?

— Не могу я, Галь, тогда придется говорить все. Ты хочешь, чтобы у Ника были неприятности? С него хватит и Золотого Жорика. Да и мне тоже не хотелось бы прослыть сумасшедшей, которой дьявол везде мерещится.

— Это да, — согласилась она и вспомнила, — Маха, а ведь теперь опасность грозит тебе! Ты постарайся из дома лишний раз не выходить. А когда выходишь, то смотри, чтобы народа во дворе было побольше.

— Почему именно мне, — задохнулась я от возмущения, — мало, что ли, вокруг других женщин?

— Женщин до фига, — рассмеялась Галка, — девственниц осталось маловато. Забыла, что ли, что им теперь нужна именно девственница?

Я вспомнила слова Старого и замерла. Но потом подумала немного и успокоилась.

— Откуда им знать, кто девственница, а кто нет? — спросила я у подруги. — Это, знаешь ли, на лбу не написано.

— Ага, — продолжала доводить меня Галюня, — на лбу точно не написано, а в медицинской карте все есть. Может, у них кто-нибудь работает в поликлинике в регистратуре. Как тебе такой вариант? А сейчас, с чем бы ты ни обратилась, хоть с поносом, хоть с золотухой, а к гинекологу тебя по-любому пошлют. Так что, Маня, тебе пора срочно прощаться со своим «сокровищем».

Она рассмеялась, а мне стало так страшно, что даже трубка в руке задрожала. Умеет же Галка испортить настроение!

— Вот ты сволочь! — вырвалось у меня. — Могла бы и промолчать.

— Еще чего, — возмутилась подруга, — я тебя предупредить должна, а не молчать. Сиди дома и носа никуда не высовывай до следующего убийства. Мне бы не хотелось, чтобы тебя нашли с перерезанным горлом и распоротым брюхом, — она хихикнула, — я к тебе привыкла уже, как к старым тапочкам.

— Свинья ты, Галка, — грустно констатировала я.

— Свинья, конечно, — покорно согласилась она, — но свинья заботливая.

Впервые за долгие недели на город щедро пролились солнечные лучи. Косматые тучи неохотно расползлись в стороны, уступая власть в небе яркому прожектору солнца. Вместе с солнечным светом, играющим на обоях веселыми солнечными зайчиками, в моей душе воцарился покой. Я больше ничего не боялась.

— Все будет хорошо, — успокоила я подругу.

— Я надеюсь, но лучше все-таки не рисковать без нужды.

Я положила трубку и бросилась к старенькой бабушкиной тумбочке. «Все будет хорошо, — убеждала я себя, — свою судьбу я буду делать сама». Схватив резную деревянную шкатулку, я принялась рыться в ней. Бабушка Соня хранила в ней свои «драгоценности» — мою бирку из роддома, прядь моих волос, старинное кольцо, передаваемое, как она говорила, по наследству и… Вот он! Маленький, почерневший от времени мой крестильный крестик, который я ни разу в жизни не надевала.