«Скрипач» на крыше - [10]

— Три десятки с пятидесяти метров… — тихо сказал он скорее себе, чем Сергею, на котором все еще были наушники и который между тем целился в другую мишень, — и это он «СВД» впервые в руки взял… Обалдеть можно. Снайпер, зараза… Еще пару месяцев — и готовый снайпер.

Время шло… Винтовкой «СВД» Сергей овладел на сто процентов. Выезжали и за город, на стрельбище, в одну из воинских частей, с командиром которой у Сан Саныча были давнишние приятельские отношения. Там Зимин показал не менее блестящие результаты, чем в тире — и на сто метров, и на двести, а потом и на триста, и с поправками на расстояние и ветер…

Сергею начало казаться, что между его винтовкой и мишенью установилась некая тайная, незримая связь. Будто желобок какой-то проложили, по которому нули, не имея возможности свернуть в сторону, шли точно в «яблочко». Как, например, поезд в туннель влетает… Иногда бывало, что зрение как бы расфокусировалось и никак не хотело возвращаться обратно в фокус; тогда Сергей, устав целиться, посылал пулю наугад, в размытое пятнышко — и очень удивлялся, что она оказывалась в десятке. Когда Сергей сказал обо всем этом Сан Санычу, тот аж лицом просветлел:

— Поздравляю тебя, сынок! У тебя уже появилось шестое чувство снайпера. Как будто ты пули заколдовал, и они тебя слушаются, верно?

— Верно.

— То-то и оно…

Прошел еще месяц.

— Ну что, Сережа, будем пересаживаться с «Волги» на иномарку? — весело спросил Сан Саныч. — По-моему, пора.

У Зимина, который за все это время приобрел особый вкус к стрельбе и даже, можно сказать, влюбился в новое занятие, аж дыхание перехватило.

— Да я что… Как скажете! — произнес он. — Но что же за иномарка будет?

— На, смотри…

В руках Сан Саныча появилось нечто поражающее красотой и безукоризненностью линий. Легкий приклад из черного пластика заканчивался мягкой резиновой накладкой, чтобы не сильно ощущалась отдача… На конце длинного вороненого ствола была навинчена какая-то сложная конструкция (глушитель, понял Сергей)… Оптический прицел — длиннющий, большого диаметра. А спусковых крючка было почему-то… два. Один отстоял от другого аж на пару сантиметров.

— Это как же? — оторопело спросил Сер гей, разглядывая странный спуск.

— Это называется шнеллерный механизм, — объяснил Сан Саныч, — один спусковой крючок нужен только для доводки пальца, а второй — только для выстрела. На один жмешь — у него только холостой ход, а когда до другого палец дойдет, то сразу будет выстрел.

— Гениально! — вырвалось у Сергея.

— Шнеллер — штука классная. Да ты на одну оптику погляди — видишь, трансфокатор? — Заметив, что Сергей поднял брови, Сан Саныч разъяснил: — У прицела переменное фокусное расстояние. То, что на видеокамере зумом называют. Увеличение от четырех до двадцати. Ты вот на биатлонной и на «СВД» только четырехкратное увеличение имел, а тут мишень прямо перед тобой будет! Правда, стрелять труднее, потому что мишень при большом увеличении танцевать начнет.

— А зачем зум-то нужен? Сделали бы уж сразу двадцатикратное…

— Эх ты, ничего еще не кумекаешь! С малым увеличением снайпер — скажем, на войне — жертву выбирает, так удобно, а потом уже, при большом, прицеливается…

— Понял. Что же это за аппарат?

— Испанского производства… Называется «крайт». Змея такая ядовитая есть, слышал?

— Слышал… И какая же у винтовки прицельная дальность?

— Пятьсот в голову, километр в корпус. Для снайпера… — Сан Саныч, поглядев на Сергея, сделал многозначительную паузу. — Для тебя, значит.

Сергей почувствовал, как откуда-то снизу к сердцу начала подниматься теплая волна, и сердце застучало — тревожно и вместе с тем сладко, как когда-то в консерватории перед выпускным экзаменом по специальности. Сергею было радостно, что он, потерявший в жизни все — и работу, и любимую жену, — что он, уже поставивший на себе крест и даже начавший частенько прикладываться к бутылочке, вдруг стал специалистом, обрел в своей жизни нечто, вновь давшее ему уверенность в себе.

— Снайпер, вы сказали? — Сергей почувствовал, как его глаза чуть увлажнились. — Я — снайпер?

— Да. Ты снайпер, Сережа. Правда, не на все сто, так что не торопись радоваться.

— Почему не на все сто? Почему? — встревожился Зимин.

— А потому что в человека не стрелял.

— Ну, — Сергей сначала немного опешил, а потом улыбнулся, — надеюсь, что и не придется. Если, конечно, война, тогда… А сейчас, слава Богу, не надо.

— Вот именно, — быстро подхватил Сан Саныч, — и я надеюсь, что тебе не придется этого делать.

— Можно пострелять? — Сергей потянулся к винтовке.

— Э нет, погоди… — Сан Саныч проворно остановил в воздухе руку Сергея, — ты не торопись. Такую винтовку, как хорошее вино, выдержать надо. Как бабу, понял? Ты о ней помечтать должен, захотеть ее по-настоящему! Что это за баба, которая тебе в первый вечер все позволит? Да ты же ее сам после этого уважать не будешь! Так, нет?

— Ну, Сан Саныч… — Сергей рассмеялся. — Да вы, оказывается, просто поэт!

— Поэт или не поэт, а пострелять из «край- та» дам только на следующей неделе… Все, точка.

— Сан Саныч, — сказал вдруг Зимин, — а почему я тут всегда один стреляю? Неужели желающих больше нет? Вы же сами говорили, что их полно…