Скриба - [105]

Мужчины молча кивнули и стали понукать неторопливую клячу.

Горгиас воспользовался задержкой, схватился за повозку, под покровом ночной темноты въехал во двор и спрятался за кустами, а когда стражники ушли и карлик закрыл ворота, перебежал в какую-то развалюху.

Услышав храп Бернардино, он пробрался к птичнику, присмотрел себе самую упитанную курочку, подождал, пока пернатые обитатели успокоятся, крадучись, словно лис, проник внутрь и схватил свою жертву за шею, однако она раскудахталась так, словно ее уже ощипывают. Вслед за ней все ее товарки устроили такой переполох, что и мертвые проснулись бы.

Горгиас пинками разогнал их, выскочил из птичника, подождал появления Бернардино, чтобы в темноте случайно не столкнуться с ним, и пока сонный коротышка соображал, в чем дело, подхватил свою курицу и скрылся.

Когда он добрался до шахты, была еще ночь. Горгиас опять устроился среди бочек, приспособив одну из них под клетку для Белянки, и, несмотря на боль в плече, уснул до утра, а когда проснулся, получил от своей новой подружки подарок в виде тепленького яичка.

Он попотчевал Белянку найденными поблизости дождевыми червями и еще несколько оставил про запас в деревянной миске, прикрыв ее камнем, а сам попил свежей дождевой воды. Затем, хоть и со страхом, все-таки снял с культи повязку и обнаружил, что дело обстоит не так уж плохо. Ценон отпилил руку выше локтя, пришил к ране лоскут кожи и прижег его. Конечно, на культе были волдыри от ожога, но это лучше, чем нагноение. Аккуратно вернув повязку на место, Горгиас принялся размышлять о своем незавидном положении.

Он вспомнил все, начиная с того утра, когда неизвестный со светлыми глазами напал на него и украл пергамент. Затем на пожаре он потерял Терезу. Горгиас опять расплакался. После похорон Уилфред потребовал от него документ императора Константина – тот, который у него украли и который еще не был закончен. Потом Генсерик, видимо с согласия Уилфреда, заточил его в крипту, чтобы он в срок выполнил важную работу. Спустя месяц, в течение которого от папского посланника не было никаких вестей, Горгиас попытался бежать, и благодаря странной смерти Генсерика ему это удалось. Историю дополняли неизвестный с татуировкой и ампутация его злосчастной руки.

Он задумался, какую же роль играл во всем этом Генсерик. Сначала он предполагал, что коадъютор действовал по собственному усмотрению и что именно он напал на него, однако странные обстоятельства его смерти и люди Уилфреда у дома, где жила Рутгарда, заставили Горгиаса усомниться в этом. И кто такой человек со змеей? Он точно в курсе происходящего и, очевидно, выше Генсерика по положению, поскольку обращался со стариком более чем непочтительно.

Тут Горгиас заметил, что глупая птица с любопытством смотрит на его завязанную культю, и горько усмехнулся. Из-за какого-то жалкого документа он потерял правую руку и больше не сможет писать. Горгиас достал из мешка пергамент и в очередной раз внимательно осмотрел его. Мелькнула шальная мысль порвать мерзкую кожу и использовать ее для Белянки вместо подстилки, однако он отогнал ее. В конце концов, если документ имеет такую ценность, возможно, за него хорошо заплатят.

Дождь кончился, и Горгиас решил пройтись, а заодно составить в уме список самых необходимых на сегодняшний день вещей. Прежде всего, он нуждается в еде, и одной готовности курицы ему помочь явно недостаточно. По дороге на шахту он проходил орешник, и это в сочетании с яйцами и ягодами, конечно, может быть подспорьем, но все равно маловато. Он подумал, не использовать ли Белянку как наживку для поимки какой-нибудь добычи покрупнее, но вынужден был признать, что скорее всего никого не поймает, а курицу потеряет.

Да, с одной рукой, без силков и капканов даже на утку не стоит охотиться, а вот рыбу половить можно попробовать. На шахте найдутся и палки для удилища, и тонкая веревка, и материал для крючков, а уж червяков тут столько, что настоящий пир можно устроить. Река близко, главное, чтобы рыба клевала.

Такое решение обрадовало его, и тут же опять нахлынули мысли о Рутгарде.

Он не представлял, сколько еще за домом будут наблюдать, но желание повидаться с женой временами пересиливало осторожность. Если бы кто-нибудь мог ему помочь, рассказать, как она поживает, и передать, что он ни на минуту не забывает о ней, ему стало бы легче. Нет, все-таки риск слишком велик, лучше подождать более подходящего момента. Он ведь ее видел, и, судя по всему, у нее все хорошо, а это самое главное.

Горгиас опять достал документ и перечитал еще пару раз, останавливаясь на тех местах, которые при копировании вызывали у него недоумение. Пергамент что-то скрывал, хотя, возможно, даже Уилфред этого не заметил. В задумчивости он убрал документ обратно в мешок и стал искать, куда бы его спрятать. Тогда, если его схватят, он сможет поторговаться. Наконец взгляд его упал на одну подходящую балку, куда он по бочкам и забрался, а потом расшвырял их, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. Довольный, он выпустил Белянку на улицу полакомиться червяками, а сам сел мастерить крючки.