Скорпионья сага. Cкорпион cамки - [13]

Стремление к успеху нередко сочетается в нем с идеализмом, обостренным чувством прекрасного и желанием потянуть руку помощи. Излучая вокруг себя согревающий свет, Овен всех притягивает подобно костру в темной холодной ночи.

Его эмоциональность связана также с вибрациями Венеры. Ей он обязан своей пульсирующей сексуальностью. Привлекательность Овна для лиц противоположного пола часто достигает неотразимой, хмелящей обворожительности.

В крайних своих проявлениях он доходит до откровенной наглости, высокомерия, неосмотрительности, безрассудства. Воинственность Марса может вылиться в беспощадность, а нежность Венеры – в эротическую порочность…

Никогда не думала, что молчание – это страшно.

Я вернулась, когда люди шли на работу. У подъезда столкнулась с мужем. Он задал всего один вопрос. Я сказала, была у Анюты, на дне рожденья.

Он молча двинулся в зоопарк.

Потянулись тяжелые дни без привычных слов. То есть, мы разговаривали, конечно, но бессодержательно, просто звуки. Как дела? Нормально. А у тебя? Тоже. Ужинать будешь? Спасибо. Надо пораньше сегодня лечь…

Наши слова потеряли смысл, как и наша совместная жизнь. Мы существовали в общей квартире, словно два манекена. Жизнь замкнулась внутри, в сокровенности мыслей и чувств. А снаружи – вежливый глянец.

На все легла печать непроглядной искусственности.

Для меня началась сущая мука. По натуре-то я человек общительный. Теперь приходилось каждый вечер оставаться наедине с собой. Это заточение в себе, без возможности отвлечься, крутило душу. Я постоянно слышала внутренний голос. Он изнурял меня, дергал, точно нарыв. Заставлял снова и снова переживать все подробности той ночи. Ставил вопросы, на которые не находилось ответа. Что я наделала? Как могла? Как собираюсь дальше со всем этим жить?

Сладкий, похоже, замечал мое состояние. Поглядывал. Не в упор, однако присматривался. Лучше бы он куда-нибудь подевался. Особенно, когда начинал что-нибудь легкомысленное и веселое говорить.

Боже, какая ложь…

Пару раз он пытался со мною сблизиться. В качестве мужа. Я сказала, нет сил. В другой раз – нет настроения. И то и другое было единственной правдой. Смешно.

Смешного мало: энергия жизни стремительно убывала.

Я испытывала, теперь совсем по иному, потребность в мужчине. Но нет – только не это, только не он. Не могла допустить до себя его ласк. Даже от случайного прикосновения – передергивало.

Он не настаивал. Только стал еще молчаливей.

СКОРПИОН не болтлив и не экспансивен. Производит впечатление человека уравновешенного, спокойного. Иногда, холодного до безразличия. Но не стоит обманываться: за дремотной наружностью скрыто адово пламя страстей.

Значимую ситуацию он всегда контролирует. Если задеваются его интересы, мгновенно вскипает ядом. При этом не торопится противника жалить, а продолжает его изучать до окончательного выяснения диспозиции.

Характеру Скорпиона свойственна крайняя подозрительность, ибо он как никто копает вглубь грехов человеческих. Он подсознательно «видит» несоответствие внешнего и внутреннего. Его оценки отличает субъективизм, не ведающий прощения.

Отсюда и легендарная скорпионья ревность. Консерватор и собственник, он не потерпит даже легкого флирта. Если же кто-то надеется «порезвиться и лапки не замочить», такой отчаянной голове в итоге не позавидуешь. По натуре являясь садомазохистом, Скорпион будет по поры присматриваться. Но едва убедится, что его домыслы небезосновательны – пощады не жди.

Наказание будет страшным…

7

Он жил с мамой в однокомнатной квартире.

В ту ночь мама была на дежурстве. Поэтому он и привез меня к себе. Мой, теперь уже мой возлюбленный, Макс.

Помню, когда между нами это произошло, и он предоставил мне ванну и полотенце, первая моя мысль была довольно нелепой: какое же здесь все неказистое, бедное.

Позже, на кухне, мы пили чай, и Макс обронил, что я сижу на мамином спальном месте. Его это веселило, а меня почему-то нервировало. Неприятно сидеть на месте чужой женщины, пропитанном флюидами ее снов.

Мама работала медсестрой. Отца Макс не знал, тот бросил маму в самом начале беременности. Пришлось ей хлебнуть горя. Ютилась с ребенком в общаге, пока не дали эту квартиру. «По лимиту», как значительно пояснил Макс.

Я впервые осознала, что столица благоволит не ко всем. Ее жители в большинстве обитают по таким вот жалким клетушкам, подобным квартиркам в моем родном городке и в других городках необъятной глубинки. Мало кому выпадает шанс вырваться из убожества, к более-менее приличным условиям.

Как, например, у меня. С мужем.

Что ж я делаю? Боже, кошмар…

Мысль мелькнула, царапнув сознание, и угасла. Не допив чай, мы вторично упали в любовь. Он ласкал меня так, что я плавилась и текла, растворялась в шалеющем безрассудстве, забывала себя, отдельные части тела, превращалась в одну жадную чувственность. Иногда я словно выныривала на поверхность, и сквозь марево видела, какой он красивый, мускулистый и скользкий, туго налитый, переполненный жизнью, вновь все меркло, я проваливалась, шла ко дну, закрывала глаза, истаивала, исчезала. Никогда раньше такого я не испытывала. Размывались границы существования. Отдавая себя, я вбирала его, мы сливались в одно, перемешивались. Все быстрее между нами росло что-то общее, набухало, волнами накатывало, приближалось, разгонялось, бесилось, зверело, душило – и взрывалось безбрежной свободой…