Скорость мысли. Грандиозное путешествие сквозь мозг за 2,1 секунды - [45]
Кристофер Харви и его коллеги обнаружили похожую картину в своих записях из теменной коры мышей, бегущих в виртуальном лабиринте. Надеюсь, вы помните, что они назвали «активными» только 47 % своих нейронов. И из них 27 % отправляли импульсы, никак не связанные с информацией о решаемых задачах. Никакой настройки на то, где была мышь или что она делала. Активные нейроны теменной коры, казалось, не слушали, что происходило с миром вокруг.
Моя лаборатория обнаружила то же самое в записях активности нейронов префронтальной коры крыс, бегающих по Y-образному лабиринту [159]. В каждом сеансе обучения в лабиринте наши сотрудники вели регистрацию активности от 12 до 55 нейронов. Все эти нейроны были активными или по крайней мере не темными, поскольку мы вели записи с обычных электродов. Тем не менее в каждом сеансе обычно только один или два нейрона по-разному реагировали на события, происходящие в мире вокруг крысы. Только один или два отправляли разное количество импульсов в зависимости от того, выбрала ли крыса левый или правый коридор; получила ли крыса награду на конце выбранного коридора; горит ли свет в конце коридора. Казалось, что большинству активных нейронов префронтальной коры просто наплевать на то, что происходит (но им совсем не наплевать, а чем они были заняты, я расскажу в следующей главе).
Вы можете спросить: что в этом случае значит «реагировать»? Этот безобидный вопрос открывает глубочайшие бездны. Обычно это означает, что нейрон отправил разное количество импульсов в одном случае по сравнению с другим. Например, коснулся усик столбика или нет. Побежало животное влево или вправо. А «различие» определяется установкой порогового значения, поскольку обычно ставится вопрос, проходит ли разница в количестве отправленных импульсов в этих двух случаях какой-либо статистический тест. Так ученые пришли к общепризнанному мнению, что в коре есть разные функциональные типы нейронов. Что нейроны по всей коре головного мозга либо реагируют на стимул X, либо нет. Что нейроны в V1 представляют собой либо простые клетки, либо сложные. Что нейроны слуховой коры либо настроены на определенную группу частот, либо нет. Нейроны соматосенсорной коры либо настроены на прикосновение пальца к поверхности, либо нет. Нейроны в моторных зонах коры головного мозга либо реагируют на скорость движения руки, либо нет. Нейроны префронтальной коры либо реагируют на ценность вознаграждения, либо нет.
Но, как мы с Адриеном Ворером и Кристианом Махенсом поняли в 2013 году [160], произвольное обозначение нейронов как «отвечающих» или «не отвечающих» в соответствии с некоторым статистическим «порогом срабатывания» ошибочно. Оно разбивает на две группы непрерывный континуум реакций от практически несущественной через слабую, умеренную и среднюю до бурной. То есть мы всегда можем провести разделительную линию и разбить непрерывный континуум на две условно разные группы. А это в свою очередь означает, что на самом деле в природе не существует четко разграниченных «типов» нейронов, которые мы можем определить по их реакции на мир. Можно привести множество примеров, когда очевидных типов нейронов не существует; областей, в которых нейроны принадлежат к непрерывному континууму в зависимости того, как они изменяют свои потоки импульсов. Мы уже наблюдали в первичной зрительной зоне V1, что простые и сложные клетки принадлежат такому континууму. В префронтальной коре головного мозга обезьяны, касающейся вибрирующего кусочка металла, сформируется непрерывный континуум нейронов, в различной степени реагирующих на частоту вибрации [161]. В теменной коре крысы, принимающей решение сворачивать влево или вправо на основе количества звуковых щелчков или вспышек света, как предпочтения нейронов, отвечающих за принятие решения о направлении, так и степень реакции нейронов, отвечающих за восприятие щелчков и вспышек, являются элементами континуума [162].
Все это означает, что темные нейроны второго типа находятся на одном из концов континуума ответственности. Они практически не меняют своей активности в зависимости от событий во внешнем мире, точнее, изменения их активности слишком малы, чтобы их можно было зарегистрировать доступными методами. Но неужели эти изменения слишком слабы и для того, чтобы их могли уловить другие нейроны мозга? В конце концов, что если эти слабые изменения в потоке импульсов произойдут во многих нейронах одновременно? Чтобы ответить на этот вопрос должным образом, пора обратиться к самому глубокому вопросу нейробиологии – значению импульса.
Глава 7
Значение импульса
На протяжении почти столетия между сторонниками гипотез Счетчика и Таймера велась война относительно значения импульса [163].
Счетчики полагают, что нейрон посылает свои сообщения в виде определенного количества отправленных импульсов. Согласно их представлениям, имеет значение только их число. Таймеры считают, что нейрон посылает сообщения, отправляя импульс в определенный момент. Значение импульсов состоит в том, когда именно они возникают, особенно по отношению друг к другу.
Стоит ли нам манипулировать геномом нерожденных и менять генофонд homo sapiens, который нельзя будет перезапустить так, чтобы он развивался в обратную сторону? Готовы ли мы, как вид, взять на себя ответственность за собственную эволюцию и целенаправленно редактировать наши геномы? Как только мы полностью поймем генетические факторы, которые определяют здоровье и работоспособность человека, мы сможем выбрать или, возможно, даже спроектировать эмбрионов с генетическим составом, отличным от такового у их родителей.
Искусственный интеллект (ИИ) быстро переходит из области научной фантастики в повседневную жизнь. Современные устройства распознают человеческую речь, способны отвечать на вопросы и выполнять машинный перевод. В самых разных областях, от управления беспилотным автомобилем до диагностирования рака, применяются алгоритмы распознавания объектов на базе ИИ, возможности которых превосходят человеческие. Крупные медиакомпании используют роботизированную журналистику, создающую из собранных данных статьи, подобные авторским.
Настоящий сборник является первым научным изданием сказок Перро на русском языке, предназначенным для взрослых читателей: до сих пор эти сказки издавались только в качестве детских книжек. В сборник включены не только все сказки Перро, прозаические и стихотворные, но также и некоторые наиболее известные сказки его продолжателей и последователей (д’Онуа, Леритье-де-Впллодон, Лепренс де-Бомон) как образцы французской сказочной литературы XVII–XVIII веков; во французских изданиях эти сказки нередко объединяются со сказками самого Перро. Перевод под редакцией М. Петровского. Вступительная статья и комментарии Н. П. Андреева. Иллюстрации Александра Дмитриевича Силина..
«Все сознают, что нормальная и полезная еда есть еда с аппетитом, всякая другая еда, еда по приказу, по расчету признается уже в большей или меньшей степени злом», — писал академик И. П. Павлов. Перед вами необычная книга. Главная ее особенность состоит в том, что желудок, его заболевания, а также их профилактика и лечение рассматриваются в «контексте» всего организма, в тесной связи с образом жизни и мыслями человека. Автор обращает внимание читателей на множество «мелочей», которым мы обычно не придаем никакого значения, не замечаем их влияния на состояние желудочно-кишечного тракта и здоровье в целом. Книга — не сухое повествование о болезнях, а увлекательное путешествие в мир под названием «человеческий организм». Для широкого круга читателей.
Это уникальное устройство перевернуло наши представления об античном мире. Однако история Антикитерского механизма, названного так в честь греческого острова Антикитера, у берегов которого со дна моря были подняты его обломки, полна темных пятен. Многие десятилетия он хранился в Национальном археологическом музее Греции, не привлекая к себе особого внимания.В научном мире о его существовании знали, но даже ученые не могли поверить, что это не мистификация, и поразительный механизм, использовавшийся для расчета движения небесных тел, действительно дошел до нас из глубины веков.
Пособие призвано развить в школьниках, студентах и начинающих журналистах умение создавать красивые, яркие и точные образы, оставаясь в рамках существующего русского языка, не вульгаризируя его англицизмами, жаргонными словами и разговорной речью низкого уровня. Задача, поставленная автором, довольно амбициозна: не только научить правильной письменной речи, но пробудить вдохновение к созданию таких текстов и дальнейшему совершенствованию. Адресована студентам факультетов журналистики и филологических факультетов, а также тем, кто стремится грамотно и образно излагать свои мысли на бумаге.