Скорость, маневр, огонь - [5]

Однажды всех нас пригласил к себе начальник аэроклуба и сказал:

– Через несколько дней, товарищи пилоты, вам необходимо выехать на Украину, в город Харьков. Там пройдете медицинскую и мандатную комиссии для поступления в военное училище. А пока возвращайтесь домой и хорошенько обдумайте предложение.

– Мы уже давно все обдумали! – вырвалось у Топи Макарова.

Ребята рассмеялись.

– Хотя дело почти решенное, – сказал комиссар клуба, однако, как говорят, семь раз отмерь, а один раз отрежь.

Отец долго молчал, услышав мое сообщение, несколько раз переглянулся с матерью. Притихли и младшие братья.

– Я так думаю, мать, – тихо, но твердо сказал отец, – быть нашему Анатолию военным летчиком.

– И я тоже летчиком буду! – воскликнул самый младший брат, Ленька.

– Сначала научись являться домой в целых штанах, – сказала мать. – Не успеваю дыры латать да штопать.

– А вот и беду! – упрямился Ленька, – Вот увидите! Правда, Толя, я тоже буду летчиком?

Я утвердительно кивнул головой. Мы тогда не могли знать, что отец и два средних брата – Герман и Юрий – не выживут в осажденном фашистами Ленинграде. И только Ленька с матерью вырвутся в глубокий тыл по льду Ладожского озера, и что Ленька, действительно, станет летчиком истребительной авиации.

– Ты только почаще письма пиши, да учись прилежнее, – сказала мама.

Отец, в раздумье, кивал утвердительно головой. И я понял это, как родительское одобрение и наказ на долгие годы.

Итак, мы в Харькове. Нас организованно и тепло встретили представители военного авиационного училища.

На медицинскую комиссию собрались ребята рослые, крепкие, у некоторых косая сажень в плечах. Среди этих здоровенных парней я выглядел, как заяц среди тигров.

Выслушал меня первый врач и даже по ребрам прошелся стетоскопом. Но оказалось, что все у меня в норме. К другому пошел – тоже все в порядке. Ушник написал: «годен». Покрутили на вращающемся стуле – нормально.

– Отправляйтесь домой и ждите вызова, – сказали в канцелярии училища.

И снова работа на заводе. С особым старанием тружусь, хочется хорошую память оставить «гражданке». И вот наконец приходит долгожданное извещение: «Вы зачислены курсантом военно-авиационного училища».

К защите Родины готовы:

Во дворе Чугуевского училища в темно-синих шинелях и островерхих, с красными звездами, шлемах-буденовках, один к одному проходят ладные парни. Они только что окончили курс обучения и уже лейтенанты Военно-Воздушных сил. Мы же, разношерстные юнцы, стоим во дворе в штатской одежде и с завистью смотрим на настоящих военных летчиков.

Сколько еще нужно будет учиться, чтобы стать вот такими бравыми командирами? Закрадывается мысль: хватит ли сил преодолеть все трудности?

Наконец-то закончился трехнедельный карантин, и вот раздается команда: «Выходи строиться!». Нас ведут в баню. В одну дверь входят ребята в разной одежде, с лихими прическами, а из другой пулей вылетают распаренные, наголо остриженные и уже в военном обмундировании курсанты.

Смотрим друг на друга и не узнаем – все стали такими одинаковыми.

– Становись! – раздается команда. – Р-равняйсь! Шагом марш! Строем идем в общежитие. Там каждому приготовлено место. Кровати стоят чистенькие, покрыты серыми одеялами, с белоснежными простынями и подушками. При каждой кровати тумбочка. Чистота – пылинки не найдешь. Нас распределили по группам, звеньям и эскадрильям. Я попал в эскадрилью, командовал которой капитан Ассовский. Это был опытный летчик, принципиальный и требовательный командир. Позже нам рассказывали, что в тридцатые годы его фамилия не раз упоминалась в приказах наркома обороны.

Командиром отряда был капитан Мягков, а командиром звена – старший лейтенант Худасов, Инструктором группы назначили старшего лейтенанта Николая Павлова.

Это был подвижный и веселый, небольшого роста блондин. Наша группа, за время инструкторской службы его в училище, была по счету четырнадцатой.

При первом же знакомстве Николай Сергеевич повел задушевный разговор и всем понравился своей простотой и сердечностью. Он расспрашивал обо всем: где родились, учились, работали, как проходило детство. Интересовался родителями, братьями, сестрами.

И мы наперебой рассказывали о себе, старались, как можно подробнее, посвятить своего учителя и наставника в детали небольшой личной жизни.

Павлов шутил и рассказывал нам интересные случаи из своей летной практики. Казалось, что мы давным-давно знакомы и хорошо знаем этого человека.

Мы понимали, что Николаю Сергеевичу необходимо детально изучить каждого из нас: склонности, характер, круг повседневных интересов. Ведь ему предстояло научить нас летать на самом совершенном в то время истребителе – И-16. Этот самолет, перед тем, как пойти в серийное производство, испытывал сам Валерий Павлович Чкалов.

В некоторых формулярах самолетов, облетанных на заводе, собственной рукой Валерия Павловича было записано, что в горизонтальном полете у земли достигнута поступательная скорость, равная 505 километров в час. По тем временам это была внушительная цифра.

И-16 был очень строг в технике пилотирования. Он не допускал ни малейших оплошностей. Некоторые курсанты, а также летчики строевых частей, пренебрегающие особенностями самолета, разбивали его на посадке, травмировались сами и выбывали надолго из строя.