Скорбь Тру - [29]

Он поцеловал Кеннеди в лоб.

— Люблю тебя, принцесса, — затем, склонившись над кроваткой, коснулся губами лба Линкольна и расслабился, почувствовав, что лихорадка спала. — Люблю тебя, приятель.

Его сердце, казалось, увеличилось в размерах в груди. Он не знал, увидит ли когда-нибудь Джемму снова, но знал, что не было никакого гребаного шанса смотреть на этих детей и не вспоминать ее.

С помощью монитора в руке, он запер входную дверь, включил свет на крыльце и направился обратно. Он осторожно вынес с балкона металлический ящик и спустился по ступенькам и через деревянные двери прошел к автомобильной свалке. Вес его принадлежностей для рисования был привычным и тревожным. Он остановился в воротах, проверил видео на мониторе и включил громкость. Услышав звук радио громко и ясно, он проделал свой дальнейший путь к одной из машин, все еще не имея возможности избавиться от своих демонов, настроил монитор и распаковал вещи для рисования.

Одиннадцать оттенков черного, в том числе его любимых: ворон, паук, обсидиан, жир, копоть. Семь оттенков серого. Рукавицы и метеоритный дождь были у него серыми. Образ Джеммы вдруг заполнил его разум, когда она любовалась его рисунками, держа Линкольна и глядя на него сверху вниз после того, как он наткнулся на нее в спальне, и, наконец, со слезами на глазах, когда она протиснулась мимо него, сбегая с его квартиры. Он с трудом дошел до мастерской с монитором в руке и достал другую коробку красок. Трумэн не планировал создавать произведение искусства. Он не думал о стиле или дизайне, или о чем-либо другом. Его искусство было продолжением его самого, родившееся из войн, старых и новых. По мере того как знакомый звук аэрозоля успокаивал, разрушая его душу, он исчез в воспоминаниях о прошлом.

Когда Линкольн захныкал, Тру очнулся и удивился, что прошло уже три часа. Он собрал свои вещи и направился в квартиру, ни разу не оглянувшись. Он никогда не оглядывался назад. Это был единственный способ уйти от демонов, оставив их позади, но сих пор они ускользали от него, пробираясь сквозь щели под дверью, через трещины в его броне и приклеивались к нему словно клей.

Глава 11

В воскресенье вечером Джемма открыла дверь своей квартиры и, упершись рукой в бок, уставилась на Кристалл.

— Сколько раз тебе нужно услышать «я в порядке», прежде чем ты мне поверишь?

Кристалл закатила глаза и прошла в дом.

— Я уверена, мои соседи снизу оценят твои армейские ботинки.

— Ты так думаешь? — Кристалл притопнула ногой три раза. — Я надеюсь, им понравятся мои изорванные джинсы и футболка с черепом тоже. Если нет, я отправлю ботинок прямо им в задницу, — она прошествовала в гостиную и огляделась вокруг, подняла диванные подушки, проверила за шторами и под столом.

— Что ты ищешь? — Джемма была не в настроении играть в игры. Она хотела провести вечер, пытаясь пережить утрату в компании с одним из фантастических любовных романов, чтобы увести свои мысли от Трумэна и закончить воссоздание героев всех историй в своей голове, представляя, как могла бы измениться история, если бы главный герой был экс-заключенным, отмотавшим срок за убийство человека.

— Мою лучшую подругу, Джемму Райт. Может быть, ты знаешь ее? Она твой двойник, но она звонит мне, когда дерьмо случается в ее жизни. Она не отсиживается в своей квартире и показывает мне приемлемую для большинства людей долю дерьма, — Кристалл двинулась дальше, вторгаясь в личное пространство Джеммы. — Джемма не говорит, что все хорошо, когда она в порядке. Она говорит девчачьи слова, такие как «потрясающе» или «превосходно». И она не говорит «хорошо», когда это не так. Она говорит, что «зла» или «сердится», или хочет что-нибудь разбить.

Джемма закатила глаза.

— Я была награждена звонком моей дорогой мамочки чуть ранее. Я исчерпала свой лимит и не могу вникать в еще одну дискуссию, — ее мать, наверное, получила бы сердечный приступ на месте, если бы знала, что дочь встречается с парнем, который сидел в тюрьме. Почему это приносит ей некое подобие радости?

— Что случилось? Может, ее слуги забыли подать чай, и она хочет, чтобы ты подорвала свою задницу, проехала два часа и сама все сделала?

— Я не ответила. Она оставила сообщение, — Джемма повела плечами назад и использовала соответствующий высокий тон: — «Джеммелин, дорогая. Не забудь про сбор благотворительных пожертвований за два истекших месяца. Обязательно носи жемчуг. Все правильные девушки носят жемчуг». Бла, бла, бла.

— О, мамочка Райт, вы немного шалунья, не так ли? — Кристалл поиграла бровями. — Жемчужное ожерелье — убойная идея, но это может быть чересчур приторно,— она вяло, как флегматичный парень, махнула рукой.

Они обе пошатнулись, что вызвало у Джеммы такой необходимый смех.

— Почему она докучает тебе звонками? Она знает, что ты исполнишь все свои дочерние обязанности и все сделаешь правильно. Носи свои красивые жемчужины. Их блеск не похож на приторный леденец. Добавь к ним новое сказочное платье от Дон (Прим. Имеется в виду платье брэнда Donna Karan), и ты будешь убегать с работы после обеда.

— У меня есть кое-что лучше для тебя, — отрезала Джемма. — Почему ее беспокоит все, что касается меня? — Джемма побрела к дивану и плюхнулась на него.