Сколково: принуждение к чуду - [9]
«В Дубне на средства из бюджета построили бизнес-центр, конгресс-центр, спорткомплекс с бассейном — эдакую „потемкинскую деревню“, — говорил мне Карачинский. — Но никакого Русского центра программирования, конечно же, не получилось. Людям просто негде было жить. В концепции ОЭЗ не было прописано самого главного — механизма приобретения доступного жилья. Потому запустить процесс интеллектуальной миграции не получилось».
С тех пор Анатолий Карачинский охладел к идее «перевоспитания» российского рынка в целом и полностью сосредоточился на развитии собственного бизнеса, который в итоге обошелся без Дубны. В 2005 г. холдинг IBS первой из российских IT-компаний провел частное размещение своих акций, по итогам которого акционеры выручили 109 млн долл.
Дочерняя компания IBS — Luxoft открыла свой центр по разработке программного обеспечения в Украине, потом настал черед Румынии, Вьетнама, Сингапура. K 2010 г. общая выручка холдинга достигла 500 млн долл. По всему миру на IBS работало 7500 человек.
«Там проще, — объяснял Карачинский. — Нам всячески помогают, ведь мы создаем рабочие места».
Но бизнесмен по-прежнему считает, что русские программисты, которые, к слову, написали большую часть софта для проекта Boeing 787 Dreamliner, — одни из лучших в мире.
Все хорошо и у Индии, которая занимает уже до 70 % мирового рынка офшорного программирования. В индустрии работает 2,5 млн человек, капитализация сектора выросла до 71 млрд долл. и составляет на сегодня 16 % индийского экспорта и 5,8 % индийского ВВП.
В России же тем временем продолжались упорные попытки по-своему приладить к недружелюбному экономическому ландшафту успешные иноземные конструкции. Образно говоря, «мыши кололись, плакали, но продолжали грызть кактусы». В 2006 г. правительством была принята Целевая федеральная программа строительства технологических парков.
У специальных площадок, на которых были бы объединены исследовательские институты, промышленные лаборатории и офисные центры, была простая, как у валенка, задача — создание новых бизнесов на основе новых знаний в области биомедицины, нанотехнологий, приборостроения и IT.
Авторы программы справедливо надеялись, что новые компании, взращенные в 12 технопарках по всей России, до 2010 г. смогут произвести продукции и окажут услуг на 3 млрд долл. и с лихвой окупят 1 млрд долл., потраченный государством на создание инфраструктуры технопарков.
Депутат Государственной думы Илья Пономарев в то время в ранге советника замминистра связи руководил проектным офисом по созданию технопарков.
«Проект „города-сада“ для программистов в Дубне хоть и не удался, тем не менее сыграл важную роль, — вспоминал Пономарев. — Он привлек внимание к теме высоких технологий. Стало очевидным, что технико-внедренческие зоны не годятся для создания новых инновационных компаний. Это территориально замкнутые образования за колючей проволокой, где все управляется государством, все ему принадлежит, и соваться в них частному инвестору неинтересно. Потому команда Леонида Реймана стала лоббировать программу технопарков»[10].
Предполагалось, что федеральный центр и регионы на паритетной основе профинансируют создание инженерной инфраструктуры на государственных земельных участках, после чего передадут их для возведения объектов технопарков частным инвесторам.
Налоговые послабления для компаний — резидентов технопарков предусмотрены не были. Планировалось, что стартапы будет привлекать в технопарки не только дешевая аренда и интеллектуальная среда, но и доступ к специальным сервисам. Резидентам обещали консалтинговую, юридическую поддержку, но самое главное — помощь в поиске инвесторов и продвижении продукции на международные рынки.
Технопарки должны были привлечь к сотрудничеству венчурные фонды. Финансовым гарантом государственной поддержки должен был выступить создаваемый по инициативе Леонида Реймана венчурный фонд «Росинфокоминвест», который на паритетной основе с частными инвесторами финансировал бы проекты. В 2007 г. в капитал фонда государство внесло 1,45 млрд руб.
«Мы успели поработать ровно год, — вспоминает Илья Пономарев, — потом поменялось руководство Минсвязи. Новые люди явно не были заинтересованы в проекте и, по сути, его „прибили“. Чтобы технопарки могли развиваться самостоятельно и помогать начинающим компаниям, мы предлагали строить там жилые объекты и за счет их продажи или сдачи в аренду формировать фонд поддержки инновационных проектов на „посевной“ стадии. Руководство Минсвязи сказало решительное нет. Без этого технопарки превращались в просто хорошие девелоперские проекты».
За три года на развитие технопарков было направлено из бюджета около 5 млрд руб. Весной 2009 г. в регионы отправилась правительственная комиссия с целью выяснить, как используются эти средства. «Оказалось, что спустя три года после принятия федеральной целевой программы большинство технопарков все еще находилось в стадии разработки и согласования проектно-сметной документации, а в бизнес-планах можно было обнаружить статьи расходов на строительство гостиниц, выставочных центров и даже кладбища»
