Скитники - [15]

В этот момент с небес полились торжественные, трубные, берущие за самое сердце звуки. Они заполнили собой все пространство. Собеседники запрокинули головы и увидели журавлиный клин.

- Всевидящий Господь благословляет! - взволнованно произнес Маркел.

Собравшись у костра, братия, с надеждой глядя на наставника, взахлеб восхваляла прелести и достоинства Кедрового урочища.

- Краше и скрытней пристанища не сыскать, - поддержал Никодим.

- Ну что ж други мои, решено: скит здесь будем ставить, - подытожил Маркел.

- А как же искомый скит?

- Чужой скит - он и есть чужой.

-Ничего, и здесь обживемся, нам не привыкать, - согласился, колебавшийся до того, Пахом.

- Да что братушки обсуждать - место-то и впрямь отменное, одно блаженство жить здесь, - поддержал бодро Никодим.

- Слава Богу! Наконец-то. А то ведь, того и гляди, по земле ходить разучимся - все по воде, да по воде, - встряла повязанная до бровей черным платком словоохотливая Агафья, жена Глеба.

За ужином съели все без остатка, облизав, как всегда, чашки и ложки.

Сидевший на валежине Маркел поднялся:

- Братья и сестры, помолимся и спать. С утра за дело. Да благословит нас Господь. Аминь.

Путники наконец уразумели, что ставшая привычной бесконечная и изнурительная дорога закончилась, и даже несколько растерялись от мысли, что утром никуда не надо будет плыть. Постепенно сердца староверов наполнялись радостью от сознания, что они достигли цели и в этой тяжелой дороге не потеряли ни единого человека. Значит, и вправду шли Богом ведомые.

Истомленная продолжительным переходом община быстро угомонилась. Над становищем воцарилась тишина, прерываемая лишь всхрапыванием мужиков. Луна, разворошив тучи, осветила стан. Только два человека, охраняя покой спящих, не сомкнули глаз: Маркел и Никодим.

Летом ночи коротки. Как не устали новопоселенцы, а привычка вставать с первыми лучами солнца взяла верх. Отслужили благодарственный молебен Господу за милостивое соизволение на обживание земли новой. Продолжался он несколько часов. Мужики стояли на коленях отдельно от женщин. По завершении благодарений, дружно принялись за работу.

Подходящее для скита место выбрали саженях в ста от берега, на взгорке, где кедры росли довольно редко. Поскольку до снега оставалось всего полтора месяца, а путники были измотаны тяжелым переходом, новоселы решили ограничиться пока устройством курных землянок со стенами из сухостоин, сосредоточившись в первую очередь на заготовке припасов для зимовки.

Бабы и дети разбрелись по лесу собирать в берестяные кузова и лукошки ягоды, грибы, орехи. Ребята постарше ловили рыбу. Когда завершился Петров пост, Маркел дозволил охотникам заклать диких зверей. Из кишков оленей, заполненных молотым орехом и залитых кровью, делали колбасы. Мужики, кто по здоровее, рыли землянки, вмуровывали в печи котлы для варки пищи.

На счастье поселенцев урожай в тот год выдался редкостным. Особенно уродилась любимая всеми брусена. Ее красные, глянцевые, кисловатые ягоды обладают замечательным свойством: моченые, они не портятся годами. Поэтому хранят их прямо в кадках с водой, подслащенной медом.

Белая кувшинка, с крахмалистыми корневищами, здесь не росла, и для выпечки хлеба копали рогоз, заросли которого опоясывали все заводи: около двадцати фунтов ржи берегли на посев к весне. Нарезанные, высушенные, затем измельченные в ступе, корни рогоза давали питательную муку. Пух из его черных, как бы обгорелых, початков добавляли для тепла в подклад зипунов. Длинные листья тоже употребляли в дело: из них плели рогожи и легкие корзинки.

Первая зима, надолго поселившаяся в стынущей Впадине, прошла для скитников в тяжких трудах: наряду с будничными хлопотами с утра до вечера готовили лес для будущих построек. Материал для срубов подбирали бревно к бревну. Волочили их издалека, поскольку вокруг места, выбранного под скит, росли лишь громадные кедровые свечи в полтора-два обхвата. Иные так вымахали, что задерешь голову на вершину поглядеть - шапка валится. Вот и приходилось искать стволы потоньше на закраинах бора. Свалив подходящее дерево, одни обрубали сучья, другие шкурили, третьи по снегу веревками волочили розоватые стволы к скиту.

Зима в этих краях длинна, утомительна, а главное необычайно студена. Что бы не заморозить детей, землянки топили часто. Одна из них от огня, перекинувшегося с очага на обложенную сухостоинами стену, выгорела дотла. Слава Богу никто не погиб. Укутавшегося в уцелевшее тряпье Кирилла с супружницой и четырьмя детьми забрал жить к себе наставник: его землянка была самой просторной, с расчетом на проведение службы.

В ожидании тепла и Святой Пасхи скитники все чаще посматривали на оживающее солнце, сосульки, свисающие с крыш, прислушивались к повеселевшим голосам синиц. Наконец вокруг стволов крупных деревьев появились воронки. С каждым днем они углублялись и расширялись, обнажая лесную подстилку.

На березах из образовавшихся за зиму морозобоин начался “плач”. Под ближайшими к скиту березами расставили кадки. В них, особенно когда припекало, обильной струйкой бежал сладкий березовый сок. Все с удовольствием пили его, а женщины борясь с морщинами, даже умывались по несколько раз на дню.