Скиталец - [46]

Отступать шотландцы не хотели, а наступать не могли, и некоторое время английские стрелы глухо барабанили о щиты, вонзаясь в каждую неосторожно высунувшуюся из-за прикрытия часть тела. Потом люди лорда Роберта Стюарта стали осторожно отходить, после чего их примеру последовал и шелтрон короля. На поле боя вновь воцарилось затишье. Не били барабаны, враги не обменивались оскорблениями. Шотландские лорды, те, кто уцелел, собрались под королевским стягом, и архиепископ Йоркский, увидев, что противники совещаются, созвал собственных командиров. Англичане, несмотря на достигнутый успех, не слишком радовались, ибо полагали, что под «третье крещение стрелами», как образно называл это архиепископ, враги себя уже не подставят.

— Ублюдки улизнут на север, — предсказал он. — Да будут прокляты их нечестивые души!

— А мы погонимся за ними, — ответил лорд Перси.

— Нам их не догнать, — заметил архиепископ, сняв свой шлем и примяв волосы вокруг кожаного подшлемника.

— Но мы победим всю их пехоту! — яростно выкрикнул другой лорд.

— Да пропади она пропадом, их пехота! — рявкнул архиепископ, разозленный подобной глупостью. — На кой черт нам нужны пешие голодранцы?

Захватывать в плен имело смысл только лордов и рыцарей, то есть тех, кто скачет верхом, на дорогих скакунах, и с кого можно затребовать хороший выкуп. Особенно же архиепископу хотелось пленить тех шотландских лордов, которые вроде графа Ментейта присягнули Эдуарду Английскому и присутствие которых во вражеской армии уже само по себе являлось доказательством их преступного вероломства. С таких людей нельзя брать выкуп, их следует казнить, чтобы другим было неповадно нарушать клятвы, но в данном случае это не имело значения. Ведь если сегодня архиепископ одержит победу, его маленькая армия сможет беспрепятственно вторгнуться в Шотландию. Захватить владения изменников и забрать у них все, чем они обладают: вырубить на строевой лес их парки, содрать с кроватей постельные принадлежности, забрать и сами кровати, и домашний скот, и птицу… не оставить даже камыша на отмелях.

— Но они не станут нападать снова, — сказал архиепископ.

— Тогда нам придется превзойти их умом, — добродушно заявил лорд Аутуэйт.

Остальные лорды воззрились на него с недоверием, ибо ум никоим образом не являлся в их глазах высоко ценимым качеством. Никто с его помощью не убивал вепрей, не добывал оленей, не овладевал женщинами и не захватывал пленников. Оно, конечно, у церковников — ума палата, водятся умники и в Оксфорде, да и женщинам позволительно быть умными, коли они этим не похваляются, но на кой черт нужен ум на поле боя?

— Умом, это как? — едко осведомился Невилл.

— Шотландцы боятся наших лучников, — пояснил лорд Аутуэйт, — а если сочтут, что стрелы у лучников на исходе, это придаст им куража. Глядишь, они и решатся на атаку.

— Действительно, действительно… — начал было архиепископ, но осекся, поскольку ума у этого человека было ничуть не меньше, чем у Аутуэйта. И более чем достаточно для того, чтобы не выпячивать этот ум, а скрывать. — Но как нам убедить в этом врагов? — спросил он.

Лорд Аутуэйт любезно объяснил его преосвященству то, до чего, как он подозревал, воинственный прелат уже додумался сам.

— Думаю, если враг увидит, как наши лучники собирают стрелы на поле боя, он сделает правильный вывод.

— То есть в данном случае, — пояснил архиепископ остальным лордам, — имеется в виду, что враг, напротив, сделает неправильный вывод. Он будет обманут.

— А что, славно придумано!

Мысль о том, что враг будет обманут, многим лордам понравилась.

— А еще можно подвести поближе коней, — предложил лорд Аутуэйт. — И шотландцы подумают, что мы готовимся к бегству.

Архиепископ не колебался.

— Привести всех лошадей, — приказал он.

— Но… — нахмурился один из лордов.

— Лучникам собирать стрелы, оруженосцам и пажам — вывести коней для рыцарей и ратников, — приказал его преосвященство, полностью поняв, что имел в виду лорд Аутуэйт и горя желанием осуществить задуманное, прежде чем противник решит отступать на север.

Лорд Аутуэйт сам отдал необходимые распоряжения, и в считанные минуты десятки лучников высыпали на разделившее враждебные армии пространство и принялись собирать использованные стрелы. Некоторые при этом ворчали, называя происходящее «ненужным дурачеством», ибо они оказались на виду у шотландцев, снова принявшихся осыпать их насмешками. И не только насмешками: один малый, зашедший дальше других, получил в грудь арбалетную стрелу. Бедняга уставился на нее, рухнул на колени, отхаркнул кровь в сложенную чашечкой ладонь и застонал. Его товарищ бросился было ему на выручку, но все тот же арбалетчик ранил его в бедро. Шотландцы разразились бурей глумливых восклицаний, малость поутихшей лишь после того, как в арбалетчика полетели стрелы сразу дюжины английских лучников.

— Берегите стрелы! Берегите стрелы! — орал лучникам сидевший верхом лорд Аутуэйт. Он подскакал к ним галопом, продолжая выкрикивать: — Берегите стрелы! Ради бога, берегите стрелы!

Он кричал со всей мочи, так, чтобы его мог слышать противник, пока группа шотландцев, которым надоело прятаться за спинами стрелков, не вырвалась вперед с явным намерением отрезать вражескому командиру путь к отступлению. Англичане обратились в бегство, лорд Аутуэйт, пришпорив коня, без труда ускользнул от погони, и шотландцам пришлось довольствоваться тем, что они добили двух раненых лучников. Не бог весть какое достижение, но вид бегущих англичан воодушевил шотландцев. С их стороны зазвучал смех и снова послышались оскорбления.