Скиппи умирает - [219]

В результате он пропускает почти всю увертюру Тирнана Марша, застает лишь самый конец. Но она удалась на славу. Выходит церемониймейстер вечера Титч Фицпатрик, мальчик с очень правильным подходом ко всему и бездной обаяния, и объявляет следующий номер: группа “Шэдоуфэкс” исполнит песню “Пинк Флойд” “Еще один кирпич в стене”. Отдавшись этим распирающим, отрывистым ритмам, Грег вскоре забывает о неприятном инциденте с Говардом. Не нужны нам обученье и… Наверное, ученики удивились бы, если бы узнали, что Грег и сам когда-то был участником подобной музыкальной группы. Группа называлась “Мерзкие слухи” и исполняла как раз эту самую песню. Эй, учитель! Оставь детей в покое! И вот теперь он — исполняющий обязанности директора школы. Забавные штуки выкидывает порой жизнь.

Сверившись с программой (где фигурирует и небольшой доклад, “Хороший отскок мяча: 140 лет жизни в Сибруке”, докладчик — Грегори Л. Костиган), он видит, что следующим выступит квартет со своей рекламой “ситроэна”. Он ищет взглядом Конни Лафтона и видит, как тот выжидательно стоит у края сцены, зажав под мышкой дирижерскую палочку. Хорошо, что Ван Дорен снова стал управляем — это во благо и Конни, и всем остальным. Публика на ура встретит этот номер, вот увидите. Это в самом деле лучший номер своего класса. Пожалуй, нужно было еще по пятерке накинуть на каждый DVD.

Титч Фицпатрик уходит со сцены, и Грег выжидательно улыбается. Но как только появляется квартет, его улыбка моментально исчезает, он хмурится. Что, черт возьми, стряслось с валторной Ван Дорена? И почему это они, все четверо, обмотаны фольгой?

Мать моет пол на кухне. Она уже несколько часов этим занимается — стоя на коленях, в домашнем халате. Ведро с этой хренью пахнет так, что, кажется, от него можно поймать кайф.

Я ухожу, говорит Карл. Мать его не слышит.

“У Эда” его ждет Барри — он ходит взад-вперед, будто цепная собака. А уже через секунду подъезжает машина, и перед ними распахивается дверь.

У всех, кто сидит внутри, глаза красные: они накурились травы. Все они смеются и подкалывают друг друга, как обычно, но улавливается и какое-то другое, подводное течение, где, как акулы, плавают совсем другие чувства. Карл садится в багажник, потому что других свободных мест нет. Он смотрит на вечерние субботние улицы за окном, рекламные щиты, светофоры, которые как будто медленно закрывает гигантская рука.

У Дино на коленях лежит спортивная сумка, которая обычно валяется у него под кроватью.

У него в голове черное поле, руки, торчащие из травы.

Куда мы едем? — спрашивает Барри.

Это недалеко, говорит Марк.

Все жуют что-то пустыми ртами. Чтобы развлечь их, Дино спрашивает: если бы они могли выбрать себе телку, то кто был бы у них на первом месте? Я сам сначала отвечу. Анджелина Джоли, вот так, блин! Марк называет Скарлетт. Ноксер говорит — Бетани. Э, да она хоть совершеннолетняя? — спрашивает Дино. Ну, раз у нее месячные есть, отвечает Ноксер. Барри говорит — Бейонсе. Да она же черная! — говорит Сти, и все смеются.

Ну а ты что скажешь, парень? — говорит Дино.

Карлу хочется назвать Лори — просто чтобы произнести ее имя. Но ему не хочется произносить его в этой машине. Теперь она словно песок, волшебный песок, у него осталось совсем немножко, и если он зачерпнет еще, то остатки унесет ветром.

Ну?

ЛОРИЛОРИЛОРИ, звучит у него в мозгу. Ему хочется плакать. Тоже Бейонсе, говорит он вслух.

Ноксер фыркает — твою мать!

Стивен? — обращается Дино к Сти. Сти долго молчит. А потом говорит: Елена Троянская.

Что? Кто?

Кто, хрен подери, эта Елена Троянская?

Она была гречанка, говорит Сти. Из-за нее воевали. Во Вьетнаме? — спрашивает Карл. Нет, придурок, отвечает Сти. Это было тыщу лет назад, в Греции.

Чушь, говорит Дино.

Почему это чушь?

Да потому, что ты даже не знаешь, как она выглядела.

Блин, да из-за нее же войну затеяли! Ясно же, что она была суперсекси, а?

Да, но надо выбирать кого-то живого, возражает Дино.

Почему это? — спрашивает Сти.

Ну как ты с ней будешь трахаться, если она давным-давно умерла, мать твою?

Ну даешь, блин! Сти начинает злиться. Это же игра, тупица! Какая разница, кого мы выберем? Думаешь, Анжелина, блин, Джоли станет трахаться с тобой только потому, что ты ее выбрал? Да если бы Анжелина Джоли оказалась в этой самой гребаной машине, то, могу с тобой поспорить на миллион фунтов, она бы скорее переспала с мультяшными кретинами из “Луни-тьюнс”, чем с тобой!

Дино плотно сжимает губы и смотрит в окно.

Я просто говорю, продолжает Сти, вы там выбираете разных смазливых телок, типа всех этих Бейонсе, Анжелин и так далее, а какая-нибудь старушонка, которая плетется играть в бинго, — вот она, может, лет пятьдесят назад была гораздо смазливее их всех! Может, она была самой сексапильной красоткой на свете! А кроме нее, вдобавок, еще было множество красоток, которые давно умерли. Ну, за всю-то историю было, наверное, несколько миллионов потрясных девиц! А мы уже никогда не узнаем, как они выглядели.

Ты вообще что такое несешь-то, а, чудило?

Да сам не знаю, говорит Сти. Просто как-то нечестно получается.

Может, кто-нибудь когда-нибудь придумает машину времени, и ты отправишься в прошлое, и сможешь там переспать со всеми мертвыми телками, говорит Дино.