Скинхед - [8]

И все же я возвращаюсь домой с чувством исполненного долга: впервые в жизни я поступил как настоящий мужчина, заступился за своих девчонок. А на следующий день предстаю перед Учителем.

— Мне известно о вашем вчерашнем приключении. Слов нет, ты, конечно, молодец: и другу на помощь пришел, и за слабых заступился. Но самое главное… А знаешь, что самое главное?

Странно, что я над этим как-то не задумывался. В самом деле, в чем был смысл вчерашней драки? Какое значение придает ей Учитель?

— Черный, этот недочеловек, давным-давно забыл, что он здесь в гостях. Он не знает, что такое Россия. Вы показали, что такое русский дух. Так что поздравляю тебя, Артем, с боевым крещением. Ты знаешь, у нас испытательный срок обычно несколько месяцев бывает. Я думаю, что после вчерашнего ты делом доказал, что я в тебе не ошибся. Так что готовься к посвящению.

Я стану членом братства «Красное кольцо»?! Неужели моя мечта сбылась? Он сказал, что я крутой. Ведь он это имел в виду. И про посвящение говорил. Получается, что я меньше Федьки с испытательным сроком ходил? Меньше месяца? Эх, когда я ему расскажу, он точно помрет от зависти. Жаль, нельзя ничего мамке рассказать, опять ныть начнет: что за организация, кто такие, какое такое посвящение. Я ей уже успел наврать, что хожу в клуб по интересам, где ребята разными видами спорта занимаются. Вот и весь сказ.

Чтобы кто-то прошел обряд посвящения меньше чем через месяц — этому Федька отказывался верить. И еще Федька сказал, что в этот день все должно быть по-особому.

В заключении мне было объявлено, что в клуб я могу явиться только без четверти девять, потому что братство весь день будут готовиться к моему посвящению, и я не должен путаться под ногами.

* * *

С трудом, дождавшись вечера, я мчусь к родному клубу. Перед ним стоит Федька — одетый в черную одежду, весь какой-то очень серьезный и торжественный — таким его я вижу впервые. В клуб мне хода нет:

— Сегодня у нас собрание будет в другом месте, и я, как человек, который тебя привел в наше братство, сам должен проводить тебя туда.

— Лады, Федька, пошли. А где это будет? — я стараюсь сохранить спокойствие, хотя дергаюсь страшно, но виду не подаю.

— Здесь недалеко, — кивает он в сторону заброшенного парка.

Этот парк пользовался дурной славой, и даже мы, пацаны, обходили его стороной. Он уже давно разросся и превратился в лес, нагоняя теменью страх и тоску. В общем, у нас он считался стремным уголком.

Посвящение и лес? Не то, чтобы я удивлен или того хуже — трушу, я вообще теперь ничего не боюсь. Просто как-то странно…

— Да, в лесу, — Федька ответил, как ножом обрубил.

— Слушай, а Наташа… Ну, девчонки наши, что говорят? — спрашиваю я так к слову, чтобы скоротать время.

— Артем… (А это, что-то новое. Федька меня назвал не Тёмой, а Артемом. Меня так только мама называет, когда злится, а больше никто, в школе обращаются исключительно по фамилии, как известно).

— Ты сейчас должен сосредоточиться на мыслях о посвящении, о том, как оправдать доверие Учителя и братства. А ты о какой-то девчонке мелешь!

И он смотрит на меня с укором. Мне становится как-то неловко, действительно, чего это я? Нашел тему для разговоров. Вдалеке вдруг мелькают всполохи костров.

— Что это за огни или мне кажется?

— Ничего тебе не кажется — это костры посвящения. Ты с допросом повремени — все увидишь сам.

И вот что я увидел. Широкая поляна, амфитеатром уходящая в темноту. В центре поляны стоит Михаил в черном длинном плаще, освященный золотым сиянием костров. В отдалении за огненным кругом мрачной стеной скопище людей, лиц невозможно разглядеть. Мне даже мерещится, что это не наши пацаны, а какие-то сказочные великаны.

Меня охватывает жуть, я невольно делаю назад, натыкаюсь на Федора. Он незаметно берет меня за локоть и слегка подталкивает вперед. Я оказываюсь в центре поляны, пламя костров ослепляет и оглушает меня.

— Артем, если ты пришел по доброй воле и готов стать одним из нас, то подойди ко мне.

Это Михаил. Он простирает руки навстречу мне, преисполненный таинства и величия.

Кажется, тысячу глаз из темноты воззрились на меня. Гулкий стук в груди тревожным набатом отдается в ушах. Я переступаю огненный круг и становлюсь рядом с Учителем. Он снова повторил ту же фразу, только на этот раз вопрошая:

— Артем, готов ли ты стать одним из нас?

Его слова эхом отзываются в темноте. Я нервно облизывая пересохшие губы, не в силах произнести ни звука. Людская стена вновь выкрикивает свой вопрос, повторяя его снова и снова. Я застыл, окаменел словно изваяние. И тут до меня доносится шепот Федора.

— Артем, скажи «да». Скажи просто — «да».

Шепот друга избавляет меня от оцепенения, и я не без труда выдавливаю из себя:

— Да…

И замолкаю. Но, поняв, что одного слова недостаточно, тотчас добавляю:

— Готов…

— Кто может за него поручиться? — Михаил обводит строгим взглядом круг. Слышен голос Федора:

— Я, Учитель! Я готов поручиться за Артема.

— Что ты можешь сказать о нем? Достоин ли он нашего братства? — звучат новые вопросы.

— Артем готов служить идее великой России. Он предан ей, и он найдет в себе силы умереть за нее. Да, он будет достойным членом нашего братства, Учитель.