Скинхед - [23]

— Ты в порядке? — Она непонимающе смотрит на меня, и тут я понес чепуху:

— Ты помнишь, как тебя зовут?

— Артем, я даже помню, как зовут тебя, — улыбается она. «Черт возьми, она улыбается мне!» — Не волнуйся, со мной все в порядке, помоги мне встать, пожалуйста. — Вот это да — это тоже относится ко мне!

— Ой, извини, — я соображаю, что выгляжу глупо, потому что стремительно теряю способность соображать. Эта мысль выбрасывает меня на ноги и я догадываюсь, наконец, подать ей руку. Она знает, как меня зовут! Это чего-то да стоит!

И вот ее протянутая ко мне ладонь, я помогаю ей подняться, подбираю ее сумку. Оглядев себя, она огорченно закрывает лицо руками: новенькие шубка, сапожки — все в грязи, руки в царапинах.

— Этот урод даже не остановился, хорошо, что ты успела увернуться из-под колес. Ты запомнила его номера?

— Нет, а что? — она тряхнула головой.

— Найти бы его, и так отдубасить, чтоб на всю жизнь запомнилось.

Ее ответ на мою горячность — улыбка. Затем еще один подарок судьбы:

— Придется домой возвращаться, — вздыхает Ира и тянется за сумкой, которую я все еще сжимаю в руках.

— Я тебя провожу — вдруг у тебя сотрясение, голова закружится. — Более всего я боялся, что на мое искреннее беспокойство она просто расхохочется. — Где ты живешь?

— Здесь недалеко, — она показывает на многоэтажки, сгрудившиеся за парком, где, прошло мое детство.

— Тогда пошли! — И я решительно придвигаюсь к ней, предлагая опереться на руку.

— На самом деле, с головой что-то у меня, — и она берет меня за руку чуть выше локтя. — Спасибо тебе.

Я молчу, все произошедшее кажется чудным виденьем, как и аромат, такой сладостный и нежный, которым дышит ее тело, столь близкое и манящее. Если заговорю — сказка исчезнет. А все, что происходит так похоже на сказку: Ира спокойно шагает рядом и о чем-то запросто щебечет со мной, словно, мы знакомы целую вечность.

Остаток пути мы проходим в согласном молчании. Ире явно не по себе и я замедляю шаги, мысленно радуясь возможности побыть с ней. Но вот мы у ее многоэтажки, она отпускает мою руку и слегка отстраняется.

— Дальше — я сама, — и перехватив мой недоумевающий взгляд, поясняет, — у нас лифт вчера испортился, а квартира на четвертом этаже. Придется потихонечку карабкаться. — И она снова улыбается, но на этот раз как-то слабо и беспомощно.

— Нет, так не пойдет. Как это потихонечку? Ты неважно выглядишь, — я окинул Иру взглядом. — Давай я тебя на руках понесу.

Естественно, она запротестовала, но именно в этот момент стала оседать на ступеньки лестницы, ведущей в подъезд. Я едва успел подхватить ее, предотвратив повторное пикирование оземь. И тут выскакивает запомнившаяся фраза классиков: «Торг здесь неуместен!» — я решительно подхватываю ее на руки и несу, легкую и воздушную. И сам себе я кажусь сильным, готовым горы своротить. Понятно, что в последнее время не на яхте загорал с коктейлем в руках. Как же здорово, что Никита нам на тренировках спуску не давал. Без клубных накачек я бы Иру не то, что на четвертый этаж, удержать на руках не смог бы. Я вдыхаю запах ее волос, щекочущих мое лицо, прижимая ее ласково и так, чтобы слегка касаться ее теплых рук, таких нежных и тонких, чувствовать упругое соприкосновение ее грудей — загадочное, незабываемое ощущенье, которое вызывает во мне непреодолимое желание приблизиться губами к ее коже, устам. Да, да, именно устам — точно говорили классики!

Но вот и ее дверь, как же быстро мы взлетели на четвертый! И Ира уже выскользает из моих объятий, звонко и непринужденно смеясь:

— Кто же из нас попал под машину?! Весь вымазался, грязный, как и я.

С сожалением я протягиваю ей сумку, которая все это время болтается у меня на плече, и вот нас разделяет порог ее дома, который, мне видно никогда не перешагнуть.

— А ты, почему не заходишь? Тебе надо хотя бы одежду почистить. Неужели ее слова обращены ко мне? Она так запросто приглашает меня к себе, будто мы знакомы уже сто лет. В самом деле, не идти же в таком виде в школу.

Я переступил порог и невольно присвистнул: такого красивого жилья мне еще не приходилось видеть. Разве, что в телесериалах. Пол прихожей и тот украшен ковриком, на стене — огромное зеркало в позолоченной раме, напротив сияющий солнечный берег, тепло которого, словно разлито в комнате, у двери деревянная вешалка, вся в резных завитушках. На эту вешалку небрежно водрузила Ира свой полушубок, что вряд ли украсило обстановку.

— Сейчас мама придет, она, наверное, за продуктами спустилась, так что ты проходи. — Она решила, что меня смутит появление ее предков, иначе, зачем ей добавлять. — Я ей расскажу, как ты меня спас. А пока попьем чай.

— Ира, спасибо за приглашение, но лучше как-нибудь потом. У меня сегодня второй урок алгебра, не хочу опаздывать, — выпалил скороговоркой я, а сам подумал: с чего это болтаться у нее дома, коли и маманя вот-вот заявится.

Поцеловаться точно не успеем. Да и не захочет она, скорее всего. А, впрочем, как знать, может и получится что? Я глянул на свое отражение в зеркале, надеясь найти подтверждение своим мечтаньям. Передо мной — перспектива комнаты, вся заставленная книжными полками. Я в жизни не видел столько книг, разве что в библиотеке. Книги эти, интересно, для красоты тут или они действительно книголюбы, предки Иры?