Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - [133]

Во время его правления по всей империи во второй раз была проведена перепись населения с целью призыва новобранцев. Первая проводилась по приказу золотоордынского хана Берке, чтобы потребовать с каждой области дань, соразмерную количеству жителей.

Сразу же после смерти Ивана и заточения Дмитрия Гавриил стал регентом империи за своего племянника, так как не осмеливался открыто узурпировать трон при жизни законного наследника; и хотя спустя некоторое время после смерти молодого князя он принял именование царя и великого князя[266] и сменил имя с Гавриила на Василия, он так никогда публично и не венчался на царство, как его предки.

Сразу же после восшествия на престол, поскольку он еще не состоял в браке, Василий собрал совет и пожелал услышать мнение его министров: что было бы наилучшим для страны – взять жену из чужой страны или найти ее среди своих подданных. Все согласились в том, что их государю гораздо лучше жениться на москвичке, чем на иноземной принцессе, поскольку вторая могла бы ввести в России прежде неизвестные там привычки и обычаи, да и к тому же многие ее соотечественники в ее свите наверняка будет упорствовать в своей приверженности иной вере. На этом совете, в частности, настаивал Дмитрий Траханиот, которого Василий всегда считал самым верным другом и который, будучи казначеем и хранителем печати при Иване, после его смерти получил вместе с некоторыми другими боярами золотой крест в знак памяти, согласно последней воле великого князя. Считается, что Дмитрий дал такой совет в надежде, что царь выберет в жены его собственную дочь Анну, но его надеждам не суждено было сбыться, ибо все дворяне царства получили приказ, по старинному обычаю Московского княжества, доставить своих дочерей в Кремль, чтобы царь мог выбрать из них подходящую невесту; и когда во дворце собралось полторы тысячи молодых дев, Василий выбрал из них Соломонию, дочь боярина Юрия Сабурова, и разделил с нею трон.

Год спустя его зять Александр скончался в Польше от тяжелой и затяжной болезни; и сразу после того, как до него дошло известие о его смерти, Василий написал сестре, вдовой королеве, прося ее использовать все свое влияние, чтобы убедить сеймы Польши и Литвы выбрать его королем, обязавшись соблюдать права, свободы и конституцию обоих государств. Однако его письмо прибыло уже после того, как королем избрали брата покойного монарха Сигизмунда; и этот князь, бывший, по словам польских историков, человеком недюжинных талантов и благородного характера, взошел на неспокойный польский трон.

В последний год правления Александра крымские татары проникли в самое сердце Литвы, но были отбиты, а их силы – почти полностью уничтожены армией поляков под началом князя Михаила Глинского, дворянина из рода Рюрика[267], который при этом монархе полностью взял на себя руководство делами его немаловажного государства. Он получил образование в Германии и в молодости служил под знаменем саксонского герцога Альбрехта и в Фрисландии, где заслужил честь и славу среди воинов и дворян любого ранга и положения, а по возвращении в Польшу приобрел самую неограниченную власть над слабым и ничтожным монархом. Однако своим управлением и тем глубоким уважением, которое питал к нему Александр, а также собственным надменным и властным поведением он настроил против себя множество недругов, особенно среди тех фанатиков-неофитов в Литве, которые незадолго до того перешли в католическую церковь, поскольку сам Глинский придерживался православной религии. Среди них одним из самых опасных и заклятых его врагов был Ян Заберезинский (Забржезинский), маршалок великий Литовский, которого король под его влиянием лишил высокого и завидного поста, и после смерти Александра тот попытался отомстить Глинскому, обвинив его перед Сигизмундом в измене. Глинский потребовал, чтобы в его дело рассматривал справедливый суд, но король отказался прислушаться к его желанию; после чего уязвленный поляк написал московскому царю и предложил, если Василий обеспечит ему безопасность и независимость и принесет в том самую торжественную клятву, отдать в руки Москвы крепости, которыми он командовал в Литве, со всеми их солдатами, арсеналами и боеприпасами. Получив положительный ответ на свое предложение, он тайно отправился в российскую столицу, но сначала остановился по пути в поместье возле Гродно, где жил его противник Заберезинский. Там он поставил солдат, чтобы сторожить дом и не дать своей жертве сбежать, а затем подослал к нему в спальню убийцу-татарина, который напал на злосчастного Яна, пока тот спал, и варварски отрезал ему голову. После этого убийства Глинский со своими сторонниками бежал в Россию; и в войне, которая разразилась через несколько месяцев между Москвой и Польшей по причине гневного протеста царя, который, негодуя из-за оскорбления, нанесенного его сестре в Польше, также обвинил Сигизмунда в том, что он подстрекал Казань к мятежу, польский ренегат был назначен воеводой Московского войска при взятии Смоленска – оплота Литвы и Польши. В прежние времена он был знаком с комендантом этой крепости и полагал, что его можно подкупить; поэтому Василий обещал пожаловать Глинскому весь город и его окрестности на вечное владение ему и его потомкам, если он сможет уговорить коменданта крепости сдаться без утомительной и затратной осады. Вскоре воевода при помощи золота выполнил царское желание; и польский изменник сдал Смоленск без всякого сопротивления и со всеми его офицерами, кроме бежавших в Польшу, перешел на службу к московскому царю. Обычных солдат, хотя и совершенно невиновных в подлой сделке, военачальники легко убедили в том, что им не удастся спокойно вернуться в Литву, и потому они обосновались в России; и когда Смоленск наконец-то оказался в его власти, Василий, как всегда вероломный и ненадежный, отказался выполнить обещание, данное Глинскому, но попытался обмануть его новыми посулами награды, если тот будет ему и дальше искренне служить. Польский военачальник, возмущенный таким поведением, сразу же вступил в переписку с бывшим государем и предложил ему, если Сигизмунд выступит на помощь Смоленску, сдать крепость вместе с войском польскому королю. Однако ответное письмо от польского короля, который с радостью ухватился за это предложение, попало в руки московских часовых у входа в лагерь и было доставлено царю; Василий приказал немедленно арестовать двойного изменника и доставить к нему в оковах. «Вероломный, – сказал он, когда Глинский предстал перед ним, – я учиню тебе достойное наказание по заслугам». На что полководец смело ответил: «Я не признаю возводимого тобой на меня обвинения в вероломстве, ибо если бы ты сдержал данное мне слово и обещания, то я был бы самым верным из всех твоих слуг. Но раз ты, как я убедился, их ни во что не ставишь, а кроме того еще и насмехаешься надо мной, то единственное, о чем я жалею, – это что я не смог осуществить своих против тебя планов. Смерть я всегда презирал и встречу ее тем охотнее, что мне не придется более лицезреть тебя, тиран» (