Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - [129]

В 1343 году между колонистами и татарами началась война; римский папа Климент VI объявил крестовую войну для защиты генуэзцев, а Джанибек, золотоордынский хан, осадил Каффу. После затяжной блокады горожане все же его отбили и, опасаясь нового нападения, постарались укрепить свою территорию более прочной и совершенной системой валов и бастионов, и до сих мор там отчетливо видны остатки великолепных стен с башнями на флангах, окруженных глубоким рвом, строительство которых начал в тот период венецианский архитектор Готтифредо де Дзоальо и закончил в 1386 году Бенедикт Гримальди. Южная, самая прекрасная башня на этом валу посвящена Клименту VI в благодарность за его старания по их защите, и об этом гласит надпись на итальянском языке; вероятно, строители брали материалы для работы из находящихся неподалеку руин древнегреческого города Киммерик на склоне горы Опук. Таким образом Каффа разрасталась, пока, по словам ее историков, не сравнялась величиной и населением с Византием, а по обширной торговле и богатствам даже значительно его превзошла. В 1365 году генуэзцы подчинили греческие города Солдайю и Балаклаву, которые платили дань монголам, и получили в дар от хана Дешт-и-Кип чака все побережье между этими поселениями. Судак, он же Солдайя, чье возникновение восходит к самым далеким временам, еще в VIII веке имел собственную епархию; и хотя тогда она подчинялась Восточной империи, все же ею управляли собственные князья или герцоги. Четыреста лет спустя греческие колонии в Крыму пали перед натиском половцев, которые после тридцатилетнего господства в свою очередь были покорены монголами, и Солдайя, оставаясь данником Дешт-и-Кипчака, через несколько лет вернулась к грекам. Так продолжалось до тех пор, пока ханы Золотой Орды не обратились в нетерпимую мусульманскую религию, и татары изгнали христиан, а все их церкви превратили в мечети, хотя после протеста папы Иоан на XXII, направленного хану Узбеку в 1323 году, к ним вернулись их прежние владения и привилегии. Однако время господства греков в Крыму близилось к концу: Солдайя с ее последними поселениями 18 июня 1365 года вошла во владения генуэзцев. Те немедленно стали укреплять город новыми бастионами и построили над скалами, нависающими над заливом и неприступными со стороны морского берега, огромную крепость в три части, обороняемую со стороны долины огромным валом и десятью башнями, которые по-прежнему неплохо сохранились среди заброшенных руин вокруг. Над входными воротами помещен барельеф, изображающий святого Георгия с драконом и геральдический щит дожа Адомо, а надпись ниже гласит, что крепость построена в 1385 году, когда консулом и управляющим Судаком был благородный и могущественный господин Джакопо Горсеви. В нижнем замке располагались резервуары, которые наполнялись при помощи акведука из глиняных труб дождевой водой с окружающих холмов и могли в течение многих лет обеспечивать гарнизон питьевой водой; а церковь в той же части крепости пять раз перестраивалась в соответствии с вероисповеданием тех, кто ею обладал, так как сначала она возводилась как монгольская мечеть, затем была превращена в греческую церковь, после этого приспособлена для генуэзских католиков и снова переделана в татарскую мечеть, а позже была повторно освящена по православному обряду. Средняя часть крепости, Катара-Куле, построена на уступе крутого утеса; а третья – Девичья башня – венчала его вершину, и там постоянно находились часовые, поскольку из нее открывается полный обзор входа в гавань, укрепленного и защищенного города, прилегающей плодородной местности и необозримой глади моря.

Крым, по-видимому, отделился от Дешт-и-Кипчака в конце XIV века, после разгрома знаменитого Тохтамыша, и в центре города Чуфут-Кале стоит мавзолей, возведенный в память одной из его дочерей – Джанике-ханым (Ненки-джан-ханым). В то время Чуфут-Кале был главным городом монголов на полуострове, которые называли его Кырк-Ер. Существует легенда, что Джанике-ханым влюбилась в генуэзского дворянина или, по другому мнению, татарского мирзу или правителя и, когда ее отец не согласился на их брак, она сбежала с возлюбленным за неприступные стены Чуфут-Кале, где они благополучно жили, пока генуэзца предательским обманом не выманили его из убежища. Его тут же схватили посланцы разгневанного хана, который приказал предать его смерти; и Джанике, услышав о постигшей его участи, в отчаянии бросилась с обрыва и разбилась насмерть. Тохтамыш горько раскаялся в своей жестокости и построил этот прекрасный монумент в ее память, который по его приказу покрыли цитатами из Корана на арабском языке. Когда он бежал в Литву, один из его соперников, потомок сына Джучи, обосновался в Кырк-Ере и потом противостоял ему на Ворскле, когда Тохтамыш объединился с войсками Витовта, на Вприске; но через несколько лет его сын Мехмед Герай сумел победить врагов отца в Кырк-Ере и в течение года управлял центральными районами Крыма, хотя в конце концов погиб во бою с генуэзцами, а его дети были взяты в плен.

Однако завоевание Константинополя в 1453 году нанесло страшный удар по торговле республики на Востоке. Их соперники венецианцы получили право ходить по Черному морю за ежегодную дань в 10 тысяч дукатов; и, стараясь заслужить благосклонность новых хозяев Константинополя и монополизировать их торговлю с Западом, они вскоре сумели добиться усиления разногласий, а затем и вооруженного конфликта между генуэзскими купцами и турками. В то же время Менгли Герай, наследник крымского престола, воспитанный в плену у генуэзцев, оказавшись под сильным давлением со стороны колонистов, в то время как трое его братьев восстали против него, попросил помощи у османов и предложил Константинополю свою покорность. В 1475 году Мехмед II отправил из Босфора экспедицию под командованием одного из самых знаменитых турецких флотоводцев Ахмед-паши по прозвищу Гедик. Она подошла к Каффе, которую тогда называли Малый Константинополь, с мощным флотом в 482 галеры и армией в 40 тысяч человек. 1 июня внушительная батарея пушек начала обстрел, а 6-го числа многочисленные бреши в оборонительных сооружениях вынудили осажденных к безоговорочной капитуляции, после того как они тщетно пытались сдаться; и Ахмед, фанатичный и нетерпимый мусульманин, разгневанный их сопротивлением и упорной обороной, надменно принял их покорность и вошел в обреченный и разрушенный город по его забаррикадированным и опустевшим улицам. Овладев консульским дворцом, он разоружил население, с которого взял огромный выкуп за каждую жизнь, и, конфисковав половину имущества жителей как товарами, так и рабами, что составляло огромную добычу, он на своих галерах отправил 40 тысяч горожан в Константинополь, где их силой поселили на окраинах тогда пустовавшей столицы, а полторы тысячи их детей, исключительно дворян высшего круга, отдали в янычары и обратили в ислам. В последние двести лет Каффа была активным рынком сбыта черкесских, русских и татарских рабов; племя бывшего народа, который во все века охотно продавал собственных детей за золото, в 1373 году утвердилось на Таманском и Керченском полуостровах, и на бесчисленное количество азиатских и русских военнопленных монголы нашли готовых покупателей в лице генуэзцев, которые, в свою очередь, развозили их по разным странам Востока. Вместо того чтобы, как и весь Крым, стать просто вассальной территорией турок, Каффа сразу же вошла в их империю, а в 1663 году снова стала играть в торговле важную роль, и в ее стенах заключались 4 тысячи домов и более 80 тысяч граждан, а в ее порту редко стояло менее 400 кораблей. За ее покорением вскоре последовало завоевание Балаклавы и Солдайи, причем последняя оказала туркам длительное и энергичное сопротивление и была вынуждена сдаться только из-за голода; Мангуп был вырван из рук немногочисленных генуэзских беженцев и готов, и Менгли Герай, пытаясь вернуть Каффу от своих союзников, потребовавших ее в награду за помощь, потерпел поражение, попал в плен и был доставлен в Константинополь. Он вернулся на свой престол в 1478 году, согласившись на следующие условия: он клянется за себя и своих потомков в нерушимой верности и покорности Порте и соглашается с тем, что великий султан по собственному усмотрению будет сажать на престол и смещать ханов и что они будут заключать мир и вести войну в интересах Османской империи. В то же время султан согласился, что будет сажать на престол Малой Татарии только потомков Чингисхана; что ни при каких обстоятельствах он не прикажет казнить правителя из дома Гераев и что Гераи не должны будут отдавать ему беженцев, нашедших приют у них во владениях; что в мечетях во время публичной молитвы имя хана будет упоминаться после имени великого султана; что хан, отправляясь на битву, будет иметь на своем штандарте пять конских хвостов, что на один меньше, чем у самого великого султана, и на два больше, чем у высших пашей; и что во время войны Порта пожалует по 120 кошелей, или около 12 тысяч фунтов стерлингов, на каждую кампанию в оплату расходов на стражу хана и по 80 кошелей, или почти 10 тысяч фунтов стерлингов, галлиполийских мирз или непосредственных вассалов хана не благородного происхождения.