Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - [125]

Впрочем, всякий раз как они решают, что им следует сделать набег на Европу, их государи покупают в наше время у Персов железные шлемы, брони и сабли… До Югричей и Вогуличей надо добираться через крутые горы, которые в древности, вероятно, слыли Гиперборейскими. На вершинах их ловят самых превосходных соколов».

Город Москву[256] Герберштейн и другие путешественники, посетившие ее в правление Ивана Великого и его сына, описывают как занимающий огромную площадь, ибо «следствием крайней обширности города является то, что он не заключен в какие-либо определенные границы и не укреплен достаточно ни стенами, ни рвом, ни раскатами», и постепенно сливается с усадьбами и избами беднейших крестьян. Ее пересекают, а среднюю часть и почти окружают три реки – Москва, Яуза и Неглинная, и ее 41,5 тысячи домов раскинулись на 5 верст по берегам Москвы-реки. Город в основном был выстроен из дерева, кроме немногих каменных домов, церквей и монастырей; и большинство улиц, очень широкие и просторные, пересекающие реки по множеству мостов, «при первом появлении сумерек так стерегутся приставленными для того сторожами, что ночью после определенного часа там ни для кого нет проходу». На Яузе стояло несколько мельниц для общего пользования горожанами, а на одном конце ее – ряд мастерских и печей многочисленных кузнецов и других ремесленников; механики и другие мастера имели собственные кварталы по роду занятий, и в каждом таком квартале была своя церковь. Дома, как правило, были большие и высокие, с отдельным садом и просторным двором, а в центре города располагалась крепость, то есть Кремль, окруженный каменной стеной и укрепленный башнями и рвом[257]. В нем располагаются просторные и великолепно выстроенные каменные хоромы царя, Успенский собор, несколько церквей, палаты князей, митрополита и множества вельмож, а также деревянные избы их слуг и холопов, так что своей величиной он напоминает целый город. «В городе есть крепость, выстроенная из кирпича, – говорит Герберштейн[258]. – Вначале эта крепость была окружена только бревнами и до времени великого князя Иоанна, сына Даниилова, была мала и незначительна. Этот князь по совету митрополита Петра первый перенес сюда столицу державы. А Петр, движимый любовью к некоему Алексию, который, будучи погребен там, говорят, прославился чудесами, еще раньше избрал себе резиденцией это место. Когда и он умер и был тут же погребен, то у его могилы стали тоже совершаться чудеса, и самое это место стало столь знаменито вследствие его религиозной святости, что все последующие государи, преемники Иоанна, признали необходимым устроить здесь столицу державы». Москву окружали леса со множеством оленей и другой дичи, которую берегли для охоты царя и его вельмож; и однажды в необычайно холодную зиму медведи и волки стали выходить из лесов из-за голода, бегать по улицам и врываться в дома; а летом 1525 года установилась такая сильная жара, что леса и поля вокруг города загорелись и горели несколько дней, наполнив всю округу клубами дыма и пламени[259].

Недалеко от Москвы стоит огромная Троице-Сергиева лавра, похожая на небольшой город, где проживает свыше трех сотен монахов.

Старая Русса, один из старейших городов империи, находится примерно в ста километрах от Новгорода и располагает искусственно созданной рекой или водохранилищем, откуда вода по каналам подходит к каждому дому. Сам Новгород, стоявший посреди болотистой и пустынной местности, так и не оправился после страшных разрушений, нанесенных московитами, а спустя некоторое время его опустошение было довершено руками Ивана Грозного, который, как говорилось выше, когда раскрылся тайный союз между Новгородом и польскими врагами царя, предал его огню и мечу, и по его приказу тысячи жителей утопили в реке Волхове, а другие погибли от чудовищных пыток, так что его ужасающая жестокость и варварство и массовая резня без разбору вызвали отвращение даже его собственных неразборчивых солдат и вельмож.

Область Ингерманландия, называемая ныне Санкт-Петербургской губернией, в прежние времена была независимым государством, но в ранний период своей истории принадлежала Новгороду. Русские обратили ее в православие, но затем она попала в руки шведов, которые принудили жителей принять протестантскую веру; и с того времени до ее покорения Петром Великим по Неве проходила граница между русскими и шведскими территориями, а крепость Орешек, современный Шлиссельбург, построили на реке новгородцы, и в ней размещался гарнизон русских солдат для защиты границы.

Киев, который давно уже входил в состав Польши, в тот период и два века спустя пребывал в совершенно разоренном и плачевном состоянии. «Великолепие и подлинно царственное величие этого города, – говорит Герберштейн, – явны в его развалинах и руинах его памятников. И поныне еще на соседних горах видны остатки заброшенных храмов и монастырей, а кроме того, множество пещер и в них очень древние гробницы с телами, не тронутыми тлением». В этом городе в основном проживали украинские казаки.

Области между Печорой и Обью впервые были тщательно исследованы в правление Ивана III двумя его воеводами: князьями Семеном Федоровичем Курбским и Петром Ушатым, и местные жители, подобно обитателям Лапландии и всего сибирского Севера, по-видимому, придерживались тех же обычаев и образа жизни, что и их потомки, живущие в этих же районах. Эти старинные путешественники описывают северных оленей и знахарей, лапландских шаманов-самоедов, которые похвалялись, что повелевают ветрами при помощи своих волшебных бубнов и заколдованных цепей, а также каменистые и бесплодные края и нескончаемые полярные дни и ночи. В районе Олонца и Архангельска лежат болотистые равнины, производящие обильный урожай ржи и льна, а в более южных районах – даже ячменя и овса; но в Лапландии, где плодородная почва неглубока и скудна и лишь валуны и утесы стоят на песчаной земле, она рождает только лишайник, которым питаются олени, и редкую траву, недостаточную для их нужд; а молчаливые берега Белого моря и Ледовитого океана заросли лесами чахлых сосен, берез и лиственниц. Кола