Скифская Русь. От Трои до Киева - [55]

Гилл — Гелон, похоже, да?! Когда Геракл волею судьбы оказался в греческом Калидоне, он посватался к дочери местного царя Деянире. Но у него был могущественный соперник — речной бог Ахелой. Бессмертный Ахелой являлся в одном из трех обличий: быка, пятнистого змея и человека с бычьей головой. С его косматой бороды постоянно стекали струи воды, и Деянире казалось, что она лучше бы умерла, чем стала его женой. Но желание невесты — это одно, а Гераклу пришлось поначалу бросить наземь человека в быкоголовом обличье, затем напугать его же, превратившегося в змея, и, наконец, отломить рог у быка-оборотня. Так он завоевал себе Деяниру, которая подарила ему Гилла.

Эта история один к одному повторяет рассказ о поединке Геракла с Араксом за обладание Эхидной. По той легенде от Эхидны у Геракла рождается только два сына — Агафирс и Скиф. В отличие от геродотовского варианта Гелон в ней не присутствует, и теперь ясно почему. Автору данной версии был известен миф о Гилле, который стал играть роль Гелона, покинувшего пределы Скифии.

В правильности отождествления Гелона с Гиллом убеждает еще одно (правда, косвенное) обстоятельство. Перечисляя скифские племена, Геродот называет среди них и народ гелонов, которые «издревле были эллинами». Они говорили не только на скифском, но и эллинском языке, а в их столице — городе Гелоне — были «святилища эллинских богов со статуями, алтарями и храмовыми зданиями из дерева, сооруженными по эллинскому образцу». Каждые три года они справляли празднества в честь Диониса. Геродотовских гелонов естественно считать потомками Гелона, сохранившими связи со своими родичами, перебравшимися в далекую Элладу. А на то, что они сопоставляли Гелона и Гилла, указывает древнее название области Скифии, которое хранили греки, — Гилея.

Античная традиция сохранила целый цикл мифических преданий о судьбе детей Геракла — Гераклидов (Гилла и его кровных братьев). По Аполлодору, после смерти отца они, гонимые микенским правителем, уже известным нам Эврисфеем, проходят через всю Грецию и являются в Аттику (полуостров на юго-востоке страны). Вторгшийся сюда Эврисфей гибнет в бою от руки Гилла. После этой победы Гераклиды устремляются на Пелопоннес (в центр Греции) и занимают там все города. Но вспыхнувшая эпидемия заставляет их оставить полуостров, отступив на север. Получив будто бы от оракула обещание победы «после третьего плода», Гилл с войском через три года вновь идет на Пелопоннес, но на Истме (перешейке, отделяющем полуостров от материковой Греции) ему перекрывает путь армия тегейского царя Эхема. В поединке с Эхемом Гилл погибает. Позднее Гераклиды осознают, что, говоря о «третьем плоде», оракул имел в виду необходимость смены трех поколений. Согласно Диодору Сициллийскому, тегейского героя выставил против Гилла царь Атрей, получивший власть в Микенах после Эврисфея и возглавивший оборону Пелопоннеса. Атрей был отцом Агамемнона и Менелая — ахейских вождей в походе на Трою, поэтому военная кампания Гилла предшествовала Троянской войне. Соответственно победный поход на Пелопоннес «правнуков» Гилла проходил уже после завершения битвы за Трою (три поколения — это приблизительно 80–100 лет, эпоха «внуков» Агамемнона и Менелая). Второе вторжение Гераклидов было частью так называемого дорийского (по имени народа дорийцев) нашествия на Грецию, относимого к первым десятилетиям XII в. до н. э. От имени Гилла происходит название иллирийского племени гиллов, или гиллеев, которое обитало на Адриатическом побережье и ближайших островах.

Итак, со старшим братом Скифа мы разобрались. Теперь черед Агафирса или Агатирса (греческая «тета» в равной степени воспроизводит буквы «ф» и «т»). Это имя принято считать двусоставным. Наиболее устоявшаяся гипотеза состоит в сопоставлении начальной части имени с иранским «ага» — «злой», а заключительной — с названием фракийского племени травсов. В результате имя Агатирс предстает как ирано-фракийский гибрид, означающий «злой Траве». Если интерпретация первой части слова вызывает улыбку (ох, уж это помешательство историков на иранизме скифов), то фракийские корни Агатирса заслуживают самого пристального внимания. Геродот писал: «Агафирсы — самое изнеженное племя. Они обычно носят золотые украшения и сообща сходятся с женщинами, чтобы всем быть братьями и как родные не завидовать и не враждовать между собой. В остальном их обычаи схожи с фракийскими». В этой характеристике народа нет и намека на его злобность, скорее все выглядит прямо противоположным образом, а вот в отношении тяги агафирсов к фракийскому миру все сходится. Правда, сторонники гипотезы сами же отмечают, что фракийские травсы проживали достаточно далеко от Скифии, и потому совершенно неясно, какое отношение они имели к агафирсам.

В литературе самых разных народов присутствует один и тот же сюжет, когда герой отправляется на поиски счастья за тридевять земель, возвращается домой, не солоно хлебавши, и только тут убеждается, что желанная цель находилась совсем рядом и не надо было никуда путешествовать. Не так ли наши отечественные историки и лингвисты ищут смысл непонятных для них слов в словарях других народов?! Результат всегда один: если и появляется какая-то сиюминутная ясность, то вслед за этим сразу же налетают тучи недоумения и новых, еще более каверзных вопросов. Ну, почему бы нашим лингвистам не вспомнить, что слово «ага», как указывает словарь Даля, в притурецких и татарских областях обозначало «старшина», «начальник». А ведь это самые, что ни на есть, скифские территории. Если же кому-то не нравится наша русская версия, то почему бы не вспомнить о греческом «аго» — «полководец». В любом случае эти понятия более приближают нас к пониманию значения имени Агатирс. Сын Геракла, он является прародителем своего племени, предводителем, старшиной и полководцем. Кстати, в русском языке у слова «ага» есть еще одно, хорошо всем известное значение. Оно передает факт согласия человека принятия им соответствующей точки зрения и может быть заменено словами «да», «так», «ладно», «конечно». Во всех них присутствует настроение приятия, согласия, их никак не свяжешь с понятием «злой». В греческом языке с этим корнем можно связать такие слова, как «агатос» — «хороший» и «агапе» — «любовь». Иранский язык уводит в сторону от правильного восприятия смысла слова, и это отличный пример, показывающий, насколько далеки современные историки от правильных представлений о скифах.