Скиф - [10]

«Алиша?!.. бушки-воробушки – я ее знаю! То есть как-то теперь знаю… Дочь Артаза!»

От взорвавшейся в голове мешанины из образов, эмоций и воспоминаний, которые никак не могли быть моими, я едва не свалился с коня. И первые шаги, когда спешился, дались с трудом. Зато на душе как-то стало легче, и в голове прояснилось, боль в затылке притупилась, и настроение поднялось от того, что никто и ничто теперь не помешает мне быть с Алишой.

Черт! Черт! Прости господи! Этот малой своей хотелкой с ума меня сводит! Я прислушался к себе и не обнаружил того Фароата, который хоть как-то мог сосуществовать со мной в этом теле. Спрятался, щенок…

– Фароат, я знаю, где укрылся Силак! – призналась Алиша, когда я приблизился к ней на расстояние вытянутой руки. Тихо сказала, почти прошептала и смотрела с вопросом, ждала, что я решу, хотя по моей логике могла бы и намекнуть, что сама думает: ехать к барину местному или искать воинов балы Хазии.

К барину мне не хотелось, помнилось, что малой у того в доме прибарахлился и панцирем и шлемом, так мешавшим мне во время скачки, и мечом, а расставаться с такими нужными вещами, когда война вокруг, стал бы только глупец. Опять-таки и бронька и меч вещи статусные, а не только полезные!

– Трус он, Силак… Лучше нам Хазию и воинов Ильмека поискать, – как ни старался я придать голосу мужской твердости, а не вышло. Борясь со смущением, возникшим вдруг, с трудом добавил: – Верно я говорю?

Алиша ответила сразу:

– Где его теперь искать, Хазию твоего, и воинов?…

Голос ее звучал с разочарованием. «Неужто к упырю Силаку хочет?»

Чертов малец, сидящий где-то глубоко внутри, все же как-то влиял на меня. Ну никогда я не был болтуном, а тут не удержался, и едва промелькнула мысль, тут же ее озвучил:

– Хочешь к Силаку?

Алиша задумалась, а на меня вдруг накатило какое-то невероятное блаженство. Воздух пах лесной сыростью и прелой листвой, грибами и покоем. В румяных облаках кружили волны летнего тепла. Я наслаждался тем, что грудь моя вздыхала, и дышал до темноты в глазах.

– У Силака сила… Воины с ним, – протяжно, мечтательно проворковала Алиша. – И меланхлены в лес не пойдут…

Я слушал ее и уже знал, что сейчас мне совершенно не хочется ни к Силаку, ни на поиски отряда Хазии. Скоро стемнеет, и лучшее решение – подготовиться к ночевке в лесу, раз уж кочевники в лес не сунутся. «Мы пойдем другим путем!» – вдруг родилась мысль. Память Фароата подкинула знания о Гелоне.

Скорее нам надо туда, в огромный, хорошо укрепленный город!

– Утро вечера мудренее, – изрек я и насладился ставшими вдруг бездонными, огромными зелеными озерами – глазами Алиши.

* * *

Стреноженные кони отхрустели злаками (Алиша нацепила им на шеи мешочки с зерном) и обгрызали листья с веток дубков. Напоили мы животных из ручья прежде, чем ушли в лес. Хорошо им, а у меня кишки играют марш, и донимает злобное комарье, хоть котелок, гордо именуемый шлемом, с головы не снимай. Сама Алиша, достав из своих баулов длинный нож, ушла в лес. Я насобирал хворост, притащил пару сухих стволов погибших от грибов-паразитов деревьев, нашел птичье гнездо, чтобы использовать его в качестве трута, а девушки все не было. У такой хозяйственной подруги наверняка имеется кресало, тешил себя надеждой.

Когда увидел ее волокущую огромную охапку тонких березовых веток, решил помочь, а заодно о кресале расспросить. Есть ли оно у нее? Спросил… Алиша как-то недобро зыркнула, а потом словно дитю стала втолковывать:

– Хоть и воин ты, и готова быть с тобой я нежной, но иногда терпеть мне трудно: подумай сам, враги рядом. А что если они огонь заметят?

Фу-ух… Всего-то?

– Я сделаю все так, что огонь они не заметят, а дым ночью станет невидим. Не переживай, давай кресало!

Ее глаза не оставляли мне шанса доказать, что я действительно смогу так сделать, но вдруг что-то изменилось в них, и Алиша пошла к своему мешку. Покопавшись в нем, принесла кресало – простая бронзовая ручка с двумя колечками имела железную кромку и небольшой кремень. Вручила их мне и принялась раскладывать на земле березовые ветки.

Достав из ножен, болтающихся на бедре, свой кинжал, я стал рыть им ямку прямо у подстилки, что готовила девушка. Земля копалась легко, и, углубившись на полметра, я решил, что этих усилий достаточно, чтобы огонек не был заметен, а глубокой ночью и меланхлены будут спать где-нибудь в степи или захваченном ими Ильмеке. Тогда и подготовленные деревца можно запалить. И тут я вспомнил недоверие во взгляде Алиши. Смирившись с задачей, стал копать дальше и бросил это занятие, когда вырыл прямоугольную ямку глубиной под метр и в длину метра полтора. А когда разжег в ней костер, удостоился и ласкового взгляда, и теплых слов.

– Всегда знала, что ты самый лучший из мужчин в Ильмеке!

Хотел спросить, почему только из мужчин Ильмека? Но решил, что на сегодня вопросов хватит. Тем более что Алиша сунула мне в руки лепешку и кусок сухого сыра. Рот сразу же наполнился слюной, и грязные руки не стали еде помехой.

Перекусив, я сунул подгнившие стволы в костерок, и мы улеглись на пахнущую свежими листиками подстилку. Алиша, устроив головку на моем плече, тут же уснула, а я, вдыхая терпкий запах ее волос, думал, что не будь я сейчас грязен и вонюч, показал бы ей, какой я на самом деле мужчина! Созерцая подмигивающие сквозь высокие кроны звезды, я не заметил, как погрузился в глубокий, без сновидений сон.