Скиф - [86]

Орик встал. Громоздившиеся у высокого берега обломки, казалось, потеряли свою тяжесть и устойчивость и приобрели фантастические очертания. По крутой узкой тропинке лунный свет струился, обтекая черные и лиловые пятна теней. Сад, внизу казавшийся серебряным, теперь, когда Орик вступил в него, был полон густой и непрозрачной тьмы. Лишь кое-где, на неестественно яркой траве, разливались голубые лунные лужи.

Орик прошел под темной зарослью высоких кустарников и деревьев до стены, облицовывавшей отвесный подъем верхней террасы. Между желтоватыми неправильными глыбами кладки бело-розовая сетка цемента выступала так ярко, что хорошо виднелись не только отдельные углубления и трещинки, но и набившаяся в них земля, травинки, тускло-серебряные пятна паутины над черными дырами норок.

В стороне крутая лестница вела вверх, на вторую террасу сада, ограниченную низким парапетом.

Здесь все было полно заливавшим широкие дорожки светом, стекавшим по деревьям на гладкие лужайки. Дальше сад становился гуще, и было больше теней. Скрываясь в них, Орик прятался за стволами деревьев, перебегал лунные пространства и крался за темными кустами. Всматривался, прислушивался настороженно и пробирался дальше.

Он подошел к дому, похожему на остров среди лунного озера. Выйти из-за деревьев было жутко. Орик перебежал дорожку и, снова погрузившись в тень, обошел здание.

Там не спали. Красноватый свет виднелся во внутреннем дворе. Орик всматривался. Он знал, что Ия живет во втором этаже, и что ее комната выходит в сад. Маленькие четырехугольники окон светились — она не спит.

Женская фигура вышла из дому и двинулась по дорожке. Он вгляделся — какая-то рабыня.

Орик ждал напряженно: может быть, она выйдет?..

Месяц в небе висел совсем неподвижно, и время как будто остановилось. Все казалось похожим на странный сон. Орик переходил от куста к кусту, оглядываясь на каждый шорох, улавливая самые тихие, еле заметные звуки. Сердце билось глухими и сильными ударами; ожидание делалось бесконечным. Огни в доме погасли один за другим. Он ждал, пока все успокоится, но продолжал бояться, что кто-нибудь пройдет и заметит его.

Наконец, последние звуки в доме замерли.

Легкие перистые облака набежали, сделали свет скользящим и дымчатым.

Орик перебежал неслышно и спрятался в густой тени одного из портиков галереи, огибавшей верхний этаж дома. Совсем недалеко, почти над ним, находились ее окна. Она спит. Орик представил ее себе лежащей с закрытыми глазами, с откинутой головой; он почти слышал ее дыхание. Бессознательно он стал взбираться по тонкой колонне, осторожными и тихими движениями, вскочил на галерею, сгибаясь, подбежал к стене, приподнялся и посмотрел в маленькое, высоко расположенное окно.

Широкие зеленоватые лунные полосы освещали на полу угол ковра и косо ложились на противоположной стене, где расплывчатая тень большой вазы вырисовывалась узорными круглыми ручками. Ближе к окну, на низком широком табурете, лежали смятые одежды. Дальше, около стены, виднелся край невысокого ложа и угол спускавшегося с него красного покрывала. Все остальное было погружено в легкий призрачный полумрак. Постепенно глаза Орика привыкли к нему. Он разглядел большой шкаф, белый четырехугольник двери, низкое широкое кресло, букет цветов на маленьком столике. Ия лежала; ее лицо, выступавшее белым пятном, было обращено к нему.

Вдруг луна вынырнула из-за облаков и ярко осветила комнату. Ия лежала неподвижно, опираясь головой на руку. От вдавившегося в подушку локтя лучами разбегались темные полоски. Черная тень профиля отчетливо вырисовывалась на стене. Она смотрела прямо перед собой громадными тускло отсвечивавшими глазами. Подлунным светом лицо было бледно и казалось мертвым; складки покрывала лежали, точно застывшие.

Орик передвинулся, поднял голову и смотрел, не отрываясь. Он не прятался больше, поглощенный непонятностью ее лица, молчанием и неподвижностью. Он чувствовал почти страх. Может быть, ею овладел какой-нибудь дух? Или она умерла?

Наконец он не выдержал и тихонько позвал:

— Ия!

Ее ресницы вздрогнули, но лицо по-прежнему оставалось немым и мертвым. Она перевела невидящие глаза, скользнула взглядом вдоль окна и остановилась на нем. Он смотрел со страхом, болезненным любопытством и сосредоточенной жадной напряженностью. Она словно пробуждалась от сна. Выражение глаз изменилось. По лицу побежали мелкие судороги и придали ему выражение испуга, беспомощности, отчаяния. Она быстро села и, придерживая на груди красное покрывало, падавшее широкими складками, смотрела на Орика.

Решительным движением он вскочил в окно и очутился около нее. С испугом, как будто отталкивая его, она протянула руку.

— Не подходи!.. Не подходи ко мне.

Опять он испытал непонятное чувство таинственного страха и остановился.

— Не смотри на меня, уйди! — повторяла она.

Ия говорила тихо, с какой-то уверенной, мертвой бесстрастностью, но на лице было выражение измученности, слабости и нежности.

Он быстро оглянулся; ему показалось, что в комнате еще есть кто-то, и он старался его найти.

Девушка поняла это движение и бледно улыбнулась.