Скелеты в шкафу - [7]

Упрашивать Чарли не пришлось. Он вскочил и ринулся к двери, успев на бегу глянуть на дядю Патона. Тот сидел с печальным, отсутствующим видом, но теперь быстро улыбнулся Чарли и тотчас отвел глаза.

Интересно, почему он и слова не вымолвил все это время, озадачился Чарли.

Он помчался на кухню, где изнывали от нетерпения мама с Мейзи.

– Похоже, я прошел проверку, – мрачно сообщил он.

– Вот горе-то, – отозвалась Мейзи. – Я-то думала, все обойдется и ты проскочишь. Что, голоса, да?

Чарли горестно закивал.

– Ох уж мне эти несносные Юбимы! – покачала головой Мейзи.

А вот мама если и расстроилась, то не очень.

– Академия тебе пригодится, – обнадежила она сына.

– Ничего она не пригодится, – пробурчал Чарли. – Не хочу туда. Душное заведение для одних гениев. Я не подойду. И ездить туда через весь город, и я там никого не знаю. Мам, а если я откажусь?

– Откажешься? Но… тогда мы останемся без всего этого. – И мама неопределенным жестом обвела кухонные шкафчики.

Чарли оцепенел. Тетки что, еще и ведьмы? Махнут палочкой – или зонтиком – и дом тут же исчезнет?

– Ты хочешь сказать – дом пропадет? – выдавил он.

– Не совсем, – вздохнула мама. – Но существование наше резко переменится. Ведь у нас с Мейзи ничего нет. Ни гроша. Когда твой отец, Лайелл, умер, мы стали полностью зависеть от Юбимов. Они нас обеспечивают – купили дом, платят по счетам. Так что извини, Чарли, но раз тетушки так желают, тебе придется поступить в академию.

На Чарли навалилась страшная усталость.

– Ладно, – уронил он. – Пойду я спать.

Он совсем позабыл про оранжевый конверт, но, стоило ему переступить порог своей комнаты, сразу увидел его на подушке. Наверно, мама вовремя убрала его подальше от нагромождений посуды и еды на кухне. Чарли решил больше не доставать фотографию мужчины с младенцем: «Завтра пойду в «Фотомиг», отдам обратно, может, они мне вернут Спринтера-Боба».

Когда мама заглянула к нему пожелать спокойной ночи, Чарли упросил ее присесть на край постели и стал расспрашивать. Он просто обязан был выяснить кое-что о собственной персоне, прежде чем соваться в академию Блура.

– Я хочу знать, что произошло с папой, – потребовал он. – Расскажи еще раз.

– Чарли, я уже сто раз тебе об этом рассказывала. Стоял туман, папа устал. Он съехал с шоссе, и автомобиль рухнул в заброшенный карьер… на стометровую глубину.

– А почему у нас нет его фотографий? Ведь ни одной же!

Мамино лицо омрачилось.

– Фотографии когда-то были, – тихо сказала она. – Но однажды в мое отсутствие они все разом исчезли. Даже самая крошечная, из медальона.

Чарли услышал это впервые.

– Но почему? – удивился он. Наконец мама не выдержала и раскрыла ему всю правду о семействе Юбим. Они пришли в ужас, когда Лайелл влюбился в нее, Эми Джонс, самую обыкновенную девушку, лишенную каких бы то ни было талантов. Одним словом, без особых дарований.

И тогда Юбимы запретили им пожениться. Древними и суровыми были законы семейства: женщины из рода Юбим могли выбирать в мужья кого заблагорассудится, но мужчинам вменялось в обязанность жениться только на особо одаренных девушках. А Лайелл посмел нарушить закон. И сбежал с Эми в Мексику.

– Мы провели чудесный медовый месяц, – вздохнула мама. – А когда вернулись домой, Лайелл стал сам не свой – я это чувствовала. Он все время тревожился, шарахался от каждого шороха. А потом, как-то туманным вечером, – тебе тогда было два годика – ему позвонили и вызвали. Бабушка Бон захворала, и ему нужно было срочно к ней ехать. Он прыгнул в машину и помчался и… угодил в каменоломню. – Мгновение мама смотрела в никуда, потом прошептала: – В тот день Лайелл был будто не в себе. С ним что-то стряслось. Точно на него заклятье наложили.

Она стерла со щеки маленькую блестящую слезинку.

– По-моему, бабушка Бон его ничуточки не любила, – продолжала мама. – Поскольку речь шла о семейной чести, Юбимы отнеслись к его гибели просто… просто как будто кончилась какая-то неудачная история. Но они заинтересовались тобой, Чарли. А вдруг окажется, что ты особо одаренный? И Юбимы решили обеспечивать тебя, пока вопрос не разъяснится. Потому-то они и купили этот дом и пустили сюда Мейзи. А потом въехала бабушка Бон – чтобы следить за нами. Вскоре после нее въехал дядя Патон, но он-то… в общем, думаю, ему просто некуда было больше податься. Конечно, я была благодарна Юбимам за все, что они сделали, но только пока… пока фотографии не пропали. Этого я просто понять не могла. Бабушка Бон, конечно, утверждала, что она к ним и близко не подходила.

Чарли слушал маму очень внимательно, но одновременно лихорадочно соображал.

– Я знаю, почему фотографии исчезли, – прошептал он. – Бабушке Бон не хотелось, чтобы я расслышал то, что мог сказать папа.

– Сынок, но тебе же было всего два года от роду, – возразила мама. – Она и понятия не имела, что у тебя есть эта странная способность – слышать голоса.

– Она догадывалась, – еще тише прошептал Чарли. – Наверно, у меня это наследственное.

Он был так серьезен, что мама заулыбалась. Потом поцеловала его на сон грядущий и велела не волноваться из-за Юбимов.

– И насчет академии Блура тоже не тревожься, – добавила она. – В конце концов, твой папа тоже там учился.