Скелеты в оружейных шкафах. Книга третья. - [11]

- А ты, - Городецкий обернулся к Шульге, - поедешь со мной. Сам понимаешь, нужно поговорить.

Попетляв по центральным улицам, "Сабурбан" Городецкого нырнул за тяжелые металлические ворота, автоматически раскрывшиеся при его приближении. Место было известное - военный завод, занимающий целый квартал в центре Киева

Шульга приметил в углу лобового стекла электронный пропуск-наклейку. Такую же систему собирался установить на "Объекте М" и Назгул. Где он, кстати?

Шульга попробовал связаться, но номер был недоступен. Значит, компаньон уже в самолете, а там даже космическая связь работает только в прямой видимости спутника из иллюминатора.

Городецкий всю дорогу молчал. Шульга тоже не лез с вопросами, раз уехали - значит так надо.

Шульга, а точнее Назгул, после той, первой встречи, поинтересовался подробностями жизни своего главного босса.

В газетном смысле слова олигархом он не был - декларированное состояние немного не дотягивало до миллиарда, да и карманной фракции в Раде он не имел. Но собственное государство в государстве построил.

Фундамент семейной бизнес-империи заложил в веселые девяностые отошедший от дел отец. Бывший партийный функционер очень удачно приватизировал два завода, которые стали основой холдинга. Заводы сперва, получая деньги раз в пятилетку, как могли, отрабатывали государственный оборонный заказ. Но отец и сын Городецкие под гипермаркеты цеха не перепрофилировали и острова в Средиземном море оптом не покупали. Деньги, если и выводили на офшоры, то только для того, чтобы вкладывать их в современное оборудование и технологии. В результате продукция к тому времени уже четырех приватизированных заводов стала пользоваться спросом на мировом рынке, а Виктор, приняв у отца эстафетную палочку, построил еще пять, заточенных на высокотехнологичную комплектацию для европейских концернов.

- Миллиарда три, короче - оценил все это хозяйство Назгул. - Ты со своими восемью миллионами на его фоне смотришься бледно, хотя если клювом прощелкать, он у тебя их отхапает и не поморщится, как свое. Но вот если найдем оставшиеся двести лимонов, то сможем говорить с ним на одном языке...

Шульга кладоискательского оптимизма Назгула не разделял. Вспоминая тот разговор, про себя усмехнулся гримасам жизни. Восемь миллионов долларов, сумма для таксиста-атошника невообразимая даже теоретически, для кого-то может оказаться и "каплей в море"...

Система безопасности на объектах у Городецкого была построена примерно по одной схеме. Административное здание пряталось за внутренним периметром ограждения. Миновав по пути три поста охраны, из просторного современного вестибюля они поднялись на второй этаж. В приемной девочка-секретарша, шустро выскочив из-за компьютера, открыла перед Городецким дверь без таблички.

- Заходи! - сказал олигарх.

Кабинет европеизированного владельца заводов - газет - пароходов не грешил партийно-колхозными стадионными габаритами. Городецкий-сын, похоже, оставил здесь все как было при Городецком-отце. Добротный дубовый стол, на нем россыпь бумаг, ноутбук, в меру большой дисплей. Кожаное кресло, разительно напоминающее то, в котором «работал» незабвенный Дон Корлеоне -- Шульга, лежа в клинике, несколько раз пересмотрел все три фильма. За хозяйским креслом красовалась типичная для людей Запада «стена славы» - дипломы, сертификаты и фотографии, свидетельствующие о том, что работающий за этим столом человек не только обладает множеством профессиональных достоинств, но и обласкан вниманием сильных мира сего. Нынешний американский Госсекретарь был на этой «ярмарке тщеславия» не последней фигурой...

Дождавшись, когда Шульга рассмотрит иконостас, а, стало быть, проникнется значительностью момента, Городецкий властным жестом пригласил его за кофейный столик.

Пока секретарша протокольно сервировала встречу: «Чай, кофе, фреш?» Шульга осторожно разглядывал снимок на противоположной, пустой стене.

Фото было хоть и цветное, но старое, оцифрованное с пленочного негатива. На нем был запечатлен бывший командир Шульги и родной племянник Городецкого, Андрей Рычин. Молодой, лет двадцати пяти, он улыбался в камеру непривычно светлой и очень беззаботной улыбкой. В давно вышедшем из моды дорогом костюме из мокрого шелка, позировал, опершись на капот черного шестисотого Мерса. За машиной в нескольких сотнях метров вздымался ряд высоких дымящих труб. Надо бы выяснить, что за место, и чем эта фотка так дорога хозяину кабинета...

- Итак, - сказал Городецкий, невзирая на выставленный на столик коньяк, не предложив "выпить-помянуть". - Давай сначала о деле. Ореста не стало, а потому мне придется вникать в те вопросы, которые были на нем.

Шульга кивнул, спрашивайте...

- Для начала охарактеризуй новую группу.

- За все время была только одна боевая операция, начал Шульга, тщательно вщзвешиая слова. - Это не считая стычки с ФСБ, там работали только я и Вороненко-Назгул. Но уже сейчас можно уверенно говорить, что группа, как тактическая единица, полностью восстановлена и готова к любым задачам.

- Давай по людям конкретно!

- Варяг - оптимальный мехвод. Еврей до него работал тоже неплохо, но у паренька отсутствовал боевой опыт.