Скелет в шкафу - [35]

– Дальше. Факт третий. Почему комната идеально чистая? Это после попойки с убийством! Бомжи такие чистоплотные? Все за собой прибрали?

– Может, и прибрали, ведь хватило ума замуровать мертвеца в шкаф в стене. Если б ты не надумал расширять гостиную и рушить стену, то этот скелет там бы и остался навсегда! – Зима покачал головой. – А может, горничная заметила следы присутствия бомжей и сделала уборку? Или твой сторож с садовником, увидев, что проморгали бродяг, поняли, что ты, если узнаешь, выдашь им по первое число? По-тихому все прибрали, записи стерли, договорились между собой молчать. И молчат, как партизаны.

– Да, молчат. Утверждают, что никаких бомжей в усадьбе не было. Но есть еще факт номер четыре. Вот скажи мне, Иван, если это работа бомжей, а в зáмке в преддверии ремонта хранились дорогие стройматериалы, сантехника, плитка – все импортное, дорогое… Почему эти твари бездомные, это отребье – не своровали ни одной плиточки, ни унитаза, ни крана, ничего? Я с прорабом все проверил. Материалы стоят запакованные, унитазы в ящиках, плитка в контейнерах. Даже не прикоснулся никто! Похоже это на бомжей?

Иван Петрович Зима молчал. Он понимал, что его сосед и приятель Топчий рассуждает вполне здраво. Также он понимал, что единственная версия милиции про бомжей выглядит как-то не очень убедительно.

Генерал предложил гостю прогуляться по усадьбе. Ему нужно было покормить своего питомца – кавказскую овчарку, охранявшую дом лучше всяких сторожей.

– Постой на крыльце! – сказал он Топчию и пошел за угол дома, в вольер.

Вскоре он вышел, держа на поводке крупную собаку пепельного окраса. Благодаря серой обводке век и светлым глазам пес производил жутковатое и устрашающее впечатление. Звали кавказца Эльбрус. И, хотя Топчий нередко бывал в гостях у генерала, пес смотрел на него недоверчиво и злобно. Только благодаря тому, что Зима держал его на коротком поводке, Эльбрус не двинулся с места.

Иван Петрович как-то разъяснял своему гостю психическую особенность кавказских волкодавов. Их злобность и нелюбовь к чужакам была признаком породы. Он восхищался совершенно уникальной «философией» этих собак: деление мира не по принципу «хороший – плохой», а по принципу «свой (хороший) – чужой (плохой)». Военному человеку была близка такая философия, поскольку вопрос доверия в его прежней боевой жизни часто становился вопросом жизни или смерти. Эльбрус был непревзойденным охранником, поэтому генерал не нуждался в двуногих телохранителях и сторожах.

Они пошли по дорожкам сада мимо молодых деревьев, чей зимний наряд отливал белым металлом. Двое мужчин шагали по заснеженной усадьбе, безмолвие которой не хотелось нарушать. Но Топчий не мог молчать.

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Я тебе уже говорил. И мое предложение остается в силе.

– Ты всерьез предлагаешь нанять этого любителя-архитектора-сыщика? Не смеши меня, Ваня!

– Именно. Не вижу ничего смешного.

– Вань! Ты меня извини, конечно, мне неприятно тебе это говорить, но ты тогда мне рассказал какую-то детскую историю, про книжечки-колибри твоей жены. Да такую кражу мог разгадать школьник! А ты возносишь этого Поташева до небес, да еще говоришь о нем в превосходных степенях. Стареешь, Вань! Становишься сентиментальным!

Зима остановился, посмотрел в глаза соседу долгим взглядом. Эльбрус, тонко чувствующий настроение хозяина, зарычал. Рык был совсем не громким, но в пустом холодном воздухе прозвучал отчетливой угрозой.

– Спокойно, Эльбрус! Я не хотел тебя обижать, Ваня, просто у меня день был тяжелый. Наверно, я не прав. – Топчий великолепно чувствовал людей. Он считал себя правым, но не собирался ссориться с Зимой – влиятельным и очень опасным человеком.

– Послушай меня, Аркадий! То, что ты не понимаешь всей сложности и деликатности работы, которую Поташев проделал в моей семье, восстановив мир и покой в доме, говорит только о твоем ограниченном взгляде на вещи.

Топчий закашлялся под холодным взглядом генерала и таким же холодным, агрессивным взглядом его собаки.

– Но у меня есть в запасе еще одна история, которая по своей сути ближе к твоей проблеме.

– Что за история? В ней тоже замешан этот архитектор? – Самолюбие Аркадия Леонидовича не позволяло ему сменить тон.

– Если б не Алексей, мы все до сих пор пребывали бы в неведении…

– Какую еще тайну раскопал этот сыщик-любитель? – язвительно спросил бизнесмен.

– Про особняк-призрак. Слыхал?

– Нет. Впервые слышу, – произнес Топчий уже совсем по-другому, ему почему-то расхотелось иронизировать.

Генерал стал рассказывать.

Эта история произошла лет пятнадцать тому назад. Поташев только закончил академию и уже работал в мастерской самого Заднепровского, который тогда был главным архитектором Киева. Из-за занятости своего руководителя он часто выполнял роль ведущего архитектора серьезных архитектурных проектов, хотя официально считалось, что это проекты Заднепровского. Но в узком кругу было известно – работу выполнил его ученик, талантливый молодой архитектор Поташев.

Архитектурная мастерская Заднепровского получила заказ от депутата Сергея Николаенко. Тот как раз купил землю под усадьбу не абы где, а на монастырской земле, на окраине Киева, и заказал проект особняка Заднепровскому. Заказчик давно мечтал создать усадьбу в традиционном украинском стиле. Мэтр поручил своему молодому помощнику воплотить мечту Николаенко.