Скелет из шкафа - [35]

Снежана потеряла дар речи. Ладно, раньше у нее были романтические приключения с предложением руки и сердца, некоторые мужчины старались сделать это довольно необычно, но такого не было еще никогда. Чтобы выйти замуж ей предлагала… будущая свекровь?! Конечно, Клементина сама по себе была несколько необычной, как сказал бы отец Снежаны, с придурью. Но на этот раз ее слова казались полными здравого смысла!

— Я не отвергаю, — пролепетала она. Надо же было что-то говорить! — Просто он сам…

— Он такой стеснительный, — продолжала жать ладонь девушки Клементина.

— Давайте посадим этот лук! — нашлась вконец растерянная Снежана.

Клементина улыбнулась, как ни в чем не бывало, и занялась посадкой. Снежане она предложила поливать в лунку из лейки, как только туда попадет луковица. Тюльпанов посадили штук сорок. Клементина прикинула, что по весне их должно вырасти минимум сто двадцать. Это обрадовало ее еще больше. Снежана представила, как ранней весной из луковиц появляются жалкие всходы, а чуткий Горецкий нанимает садовника, чтобы тот ночью высадил на клумбу сто двадцать тюльпанов. Да, она представляла Станислава чутким, добрым, отзывчивым, но стеснительным ли? Если Клементина права, то придется довольствоваться предложением будущей свекрови, подталкивая жениха выразить чувства. Она не сможет! Она тоже до идиотизма стеснительная! Вот их приятельница Нонка сразу бы взяла Горецкого в оборот и заставила его жениться. Но Снежана никого заставлять не станет. Даже если будет уверена в его нежном к ней отношении.

Зачем Клементина своим предложением сбила ее с пути истинного?! Она лишь заехала, чтобы извиниться за приболевшего Василия. Ах, стоит ли себя обманывать! Она очень хотела увидеть Горецкого.

Снежана его увидела ближе к вечеру, он вернулся домой к ужину, Клементина как раз накрывала на стол, а гостья ей помогала. Снежана предположила между родственниками вербальную связь, так как видела, что они не созванивались заранее. Это ее испугало. Мужчина, так привязанный к своей матери, не сможет стать для нее самым близким. Но с другой стороны, умные люди говорят: как он относится к матери, так станет относиться и к тебе. Эту истину Снежана еще не проверяла, но мысль об этом крепко запала в душу. И все из-за Клементины!

Та хитро поглядывала на девушку и хихикала, изредка толкая сына в бок. Тот непонимающе вскидывал брови и пожимал плечами. Но Снежана не могла не заметить, что весь ужин Станислав не спускал с нее восхищенного взгляда. Да, она постаралась выглядеть замечательно! Просто так, из чисто гигиенических соображений забежала в салон красоты и сделала профессиональный вечерний макияж, чтобы слегка подчеркнуть то, что днем было обычно скрыто.

— Снежана, — начал Горецкий, когда Клементина с тарелками вышла на кухню, — меня сегодня пригласили на премьеру в молодежный театр. Я у них спонсор, как принято говорить. Ребята ставят «Ревизора» в современной интерпретации. Не хотите посмотреть?

— На ребят?

— На «Ревизора».

— Хочу, — согласилась Снежана.

Она поехала сначала домой, чтобы переодеться и оставить машину, чуть позже за ней заехал Горецкий. Он выглядел совершенно отпадно. Благородный костюм оттенка серого раннего утра сидел на Станиславе безукоризненно. С розами, которые он протянул Снежане, вообще показался ей женихом, готовящимся к торжественной минуте вручения первого семейного документа. Снежана угадала, надела свое лучшее платье серебристо-стального цвета и красные шпильки. Да, у нее были более скромные темно-серые туфли, но их взяла подруга и, судя по всему, возвращать не собиралась. Но Аленка не знала, что они могут срочно понадобиться. Снежана и сама этого не знала!

— Восхитительно, — прошептал Горецкий и чмокнул Снежану в щеку.

Окрыленная его комплиментом, она быстро пропорхала по лестнице вниз и остановилась возле его автомобиля, дожидаясь, пока кавалер предусмотрительно распахнет перед ней дверцу. Горецкий оказался настоящим джентльменом.

Они поехали на городскую окраину, туда, где снимал помещение в бывшем Доме Юного Техника молодой, но весьма перспективный театр.

Пьеса безумно понравилась Снежане! Хотя она раньше морщила свой хорошенький носик при анонсах подобных постановок. Ничего страшного не было в том, что дочь городничего разгуливала по сцене в сапогах-ботфортах и мини юбке, а ее мать, молодящаяся кокетка, бесстыдно вешалась на шею не только Хлестакову, но и Ляпкину с Тяпкиным. Хлестаков был хорош! Да, он немного картавил, выговаривая вместо «рубликов» слово «публику».

— Хотелось бы поиметь публику, — заявлял худой, как велосипед отечественного производства, Хлестаков, призывно глядя в глаза городничего. Тот благодарил налогового инспектора за проявленное великодушие и совал взятку. Да, Хлестаков в новой постановке якобы был налоговым инспектором. А смотритель богоугодных заведений Земляника — большой толстяк, похожий на сардельку, — позиционировал себя представителем нетрадиционной ориентации. Он ходил по сцене в майке, на которой красовалась надпись: «Даешь парад на Красной площади!».

Горецкий улыбался уголками губ и шептал Снежане, что ничего более интересного он в своей жизни не видел. Она понимала, что эти нежные слова относятся к ее персоне, и соглашалась.