Скелет из шкафа - [20]

— Ну, здравствуй, сосед, — раздалось рядом с Василием. Он повернулся и увидел старую грымзу в очках, недоброжелательно оглядывающую его с головы до ног.

— Добрый день, мадам, — Туровский галантно склонил голову и обезоруживающе улыбнулся. — Мы действительно ваши соседи. Из этого подъезда…

— А я из того, — хмыкнула бабуленция и поковыляла к себе в подъезд.

— М-да, — сказал Туровский, — контингент тут своеобразный. Пенсионерки в подавляющей массе совершенно безобидны, но некоторые имеют тенденцию к ссорам и мелким склокам с соседями. От них лучше избавляться добротой и пониманием.

— М-да, — сказал Василий, глядя бабульке вслед, — кого-то она мне напоминает… А, наверное, соседку Снежаны Варвару Владимировну.

— В каждом таком дворе, — вздохнул Туровский, заходя в подъезд, — есть своя Варвара Владимировна, от которой лучше держаться на расстоянии.

Мужчины поднялись на третий этаж и остановились у дверей квартиры Жана. Пока Андрей искал ключи от квартиры, он предостерег Василия от поспешного проникновения внутрь. Но тот не послушал, лишь только дверь распахнулась, устремился в квартиру. В темноте узкого коридора раздался воинственный клич индейцев племени Чероки, скальпирующих свою жертву.

— Люди! Убивают! — закричал Копейкин, чувствуя, что с него сдирают скальп.

— Муся, это ты? — поинтересовался Туровский, щелкая выключателем. — Ага, это ты, крошка, — сказал он, снимая с головы Копейкина сиамского кота. Кошку. Он всегда путал пол этого редкого животного.

— Что это? — прошептал изумленный Василий, потирая пострадавший затылок.

— Кот, кошка Жана. В отличие от людей он не может избавиться от своих дурных привычек. Любит, зараза, прыгать на головы входящих, — Андрей вспомнил свой первый горький опыт. Жан его тоже предупреждал. И обрадовался, что на этот раз первым зашел Василий.

— И я должен жить с этим исчадием ада?!

— Заметь, Василий, совершенно бесплатно!

Возразить Копейкин не смог, он экономил.

Пока новый жилец осваивался в квартире, Туровский сидел в кресле и ловил себя на мысли, что перескакивал с Копейкиным с «вы» на «ты». Это не сулило ничего хорошего, сближение с клиентом обычно позволяло последнему диктовать сыщику условия и капризничать не в меру. Но клиентом был не Копейкин, а Снежана. Это в ее странном деле с угрожающими записками и звонками ему следовало разобраться, занимаясь попутно беспамятным Василием.

В соседнем кресле лежала красавица Муся и презрительно щурила свои синие глаза. Копейкин ей принципиально не нравился. От него не пахло рыбой, как от Жана, он, переступив порог, не кидался открывать ею любимый «Кискас», и этот новый жилец вовсе не стремился почесать ей за ушком.

— Она меня не сожрет ночью? — с тревогой в голосе поинтересовался Василий, вернувшись в комнату с балкона, где он обозревал окрестности. — Какой у нее хищный взгляд! Как у той роковой брюнетки, что выпотрошила меня в ресторане, чем-то опоила и подкинула в машину к Алене.

— Так, так, — сказал сыщик, внимательно глядя на Василия. — Уже появляется логическая цепочка.

— И окрестности, — нахмурился Василий, — кажутся мне слишком знакомыми. Впрочем, эти старые районы все на одно лицо, как и дома. Много зелени, я видел неподалеку парк. Только зачем он мне? Кажется, я часто ходил в парк, не помню зачем. А, наверное, у меня был собственный парк, я же состоятельный гражданин…

— Василий, у меня есть знакомый компьютерщик, давай составим фоторобот брюнетки из ресторана.

— Не получится, — разочарованно вздохнул тот, поразмыслив несколько секунд, — я не всю ее хорошо помню, а частями. — И он потряс руками возле своей груди.

— М-да.

— Но я думаю, что что-то скоро вспомню.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним сыщик. — Вполне возможно, это случится сегодня. Сейчас мы поедем с тобой к Копейкиным, которые заключают мой список. Я созвонился с ними, они ждут. Очень порядочная многодетная семья, вполне приличные люди, балансирующие на грани бедности и выживания в критических условиях современной действительности. Девушек мы с собой брать не станем, слишком негативное впечатление может сказаться на их шаткой нервной системе.

— А мою систему?! — возмутился Василий, неосмотрительно плюхаясь в кресло на Мусю, — мою систему не жалко?! А! У! Ё!

Муся не стерпела этакого нахальства и вцепилась зубами в мягкое место Копейкина.

Он взлетел к потолку, нецензурно ругаясь.

— Чтобы я когда-нибудь завел кота?! Никогда! Только через мой труп!

— Чтобы ты действительно не оказался трупом, — усмехнулся Туровский, — тебе придется найти с ней общий язык. Начни с корма, она голодная.

Продолжая нехорошо ругаться, Василий отправился на кухню.

— Все бабы и кошки стервы, только прикидываются мягкими и пушистыми, а как только чуть их подвинешь, сразу впиваются всеми клыками в незащищенное место, — доносилось его ворчание из кухни, где он открывал банку консервов. — Многодетная семья? Причем тут я? Я хорошо помню, что никогда не имел массу братьев или сестер. Или не помню? Ерунда какая! Я что, многодетный отец?! На, жри, зараза!

Василий плюхнул содержимое банки в миску и ногой подтолкнул ее к двери, чтобы кошка увидела свой завтрак. Но Муся принадлежала к изысканному обществу дорогостоящих питомцев. Она лениво зевнула, презрительно поглядела на Василия и демонстративно отвернулась. Туровскому пришлось подсказать Копейкину дальнейшие действия, и тот отправился в ванную очищать кошачий туалет. Только после этого Муся с небрежной ленцой соскочила с кресла и, медленно вышагивая, подошла к своей миске.