Скелет бога - [39]

Конфета исчезла во рту президента, министры сделали вид, что заняты, и деликатно уставились в документы.

– В эту тяжёлую для нас годину, – с надрывом заговорил Отто, прожевав, – каждый должен задать себе вопрос – а что именно он сделал во имя Финляндии, для укрепления патриотизма?

Ответа, как обычно, долго ждать не пришлось.

– Господин президент, я перекрасил свою чёрную собаку в белый и голубой цвета, как наш государственный флаг, – доложил министр внутренних дел. – Теперь, когда она гордо вышагивает по мостовой, прохожие осознают: кремлёвской агрессии не пройти, мы спутали коварные планы соседней империи по порабощению наших свободных граждан!

Послышались возгласы восхищения, аплодисменты и крики: «Боже, какой патриот!»

– А я, ваше высокопревосходительство, стоило врагу перейти в наступление и захватить шесть наших городов, запостил в Фейсбуке демотиватор, – гордясь собой, сказал министр обороны. – Там знаете, что написано? «Император – северный олень, ла-ла-ла!». Собрал три тысячи перепостов и шесть тысяч лайков – всё министерство лайкало как одержимое.

Пространство кабинета взорвалось овацией. Куусинен вытер слезу шёлковым платком.

– Простите, а как вообще на фронте дела? – тишайше спросил кто-то с заднего ряда.

– А отлично дела, – бодро сообщил министр обороны. – Вот сегодняшняя сводка – под Рованиеми попал в засаду крупный отряд лапландцев, точнее, переодетый в их форму имперский спецназ. В ходе ожесточённого боя убито пятьсот офицеров противника, у нас один легко раненный – в палец. Правда, пытаясь унять боль, он так дёргал этим пальцем, что случайно нажал на спусковой крючок автомата, убив семь наших солдат. Один из погибших упал на зенитную установку и привёл в действие ракету, сбившую шесть транспортных самолётов, каковые упали и взорвались в гуще нашего бронетанкового дивизиона, от чего сдетонировали боеприпасы на станции рядом с воинским эшелоном. К утру мы насчитали три тысячи погибших. Но, к счастью, в прямом бою наши войска потерь не понесли!

Министры подняли бело-голубые флажки и замахали с удвоенной энергией.

– Прекрасно, – отметил Куусинен и потянулся ещё за одной конфетой. – Кстати, я прошу прощения, но… перед заседанием я зашёл в ту важную комнату, которую даже президент посещает пешком, и не обнаружил туалетной бумаги. Что скажете, министр экономики?

Юноша лет двадцати пяти нервно повертел в пальцах ручку.

– Мы обратились к Северо-Американским Соединённым Штатам и Европе с просьбой оказать нам финансовую помощь, – дрожащим голосом отрапортовал он. – Ждём очередной транш, пока ведутся переговоры. Мы объяснили, что без льготных кредитов наша демократия падёт, сокрушённая имперской армией, и что именно мы являемся заслоном на её пути в европейские страны, чьи заборы давно бы уже трещали под гусеницами танков с двуглавым орлом на башне.

– И дальше чего? – поинтересовался Куусинен.

– Да говорят – вы бы воровали, что ли, поменьше… – уныло признался юноша.

Фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы.

– Они вообще в своём уме? – осторожно спросил министр финансов.

Бюджет Финляндии полностью состоял из заграничных денег, поскольку финская экономика строилась на соображениях патриотизма. Финны часто отказывались закупать мёд у России, дабы утереть нос имперцам, и приобретали тот же российский продукт пчеловодства у Европы, но только в три раза дороже. Любая валюта, направленная в Финляндию, попросту испарялась, и куда именно она делась, не могли объяснить не только чиновники Европы, но даже финны. «Сами не знаем, – божились они. – Вот ей-богу, только что миллиард евро на столе лежал, и уже нету». Поездка европейских эмиссаров в Финляндию на поиски исчезнувших денег закончилась тем, что один пропал без вести (вместе с бюджетом на командировку), двое повесились, а трое ушли в жесточайший запой. Американцы и европейцы грозились прекратить помощь, но каждый раз им объясняли: без помощи республика окажется поглощённой русским медведем, и государь император опять скажет: «Я всех обыграл». В Европе пили успокоительное и снова давали деньги, хотя и со скрежетом зубовным, ибо произнести «как вы нас уже заебали» для Запада не представлялось возможным вследствие многовековых культурных традиций.

Куусинен сильно расстроился, однако не подал виду.

– Ладно, едва транш поступит, сразу купите туалетную бумагу, – прервал он тяжёлые раздумья кабинета. – Теперь позвольте посоветоваться. Какие санкции нам следует принять на этой неделе, дабы сокрушить экономику агрессивной Российской империи?

Министры заметно оживились, разрумянились и начали потирать руки.

– Э-э-э, слющий, дарагой, – послышался голос советника по самым важным делам Гиви Герцогидзе, – я тебе сичас адын умный вэщь скажу, толка ты нэ обижайся.

Грузин в правительство Финляндии стали брать по важной причине: в своё время государь император поссорился с царём Грузии, вспыхнула Великая Трёхминутная война, в каковой вся грузинская армия (в количестве сорока человек) потерпела страшное поражение, заблудившись в лесу и не найдя линии фронта. В Финляндии мудро рассудили – лучше всего досадить зловредному государю, обеспечив работой его идеологических противников. Должность вице-премьера занял владелец фирмы по уничтожению тараканов, три заместителя министров в прошлом торговали на улицах Тифлиса хачапури в разнос, а на место губернатора одного из лапландских городов заступил сам бывший царь Грузии, соблюдавший особый пост и посему питавшийся сугубо галстуками.