Сказы о - [2]

Вот и весь сказ. Вам, детушки, в поучение да наставление.

29.01.95. Мурманск. Перевод Степана Тылычко

Сказ второй.

"Две дороги"

***

Hастала ночь, трещит камин,

К красе небес струится дым.

Мурлычет кот, во сне ленив,

Hесложной песенки мотив.

Друзья придут в урочный час.

Что приготовить мне для вас?

Придумать сагу, иль рассказ,

Чем позабавить в этот раз?

В полудремоте мысль парит.

Какой к себе ее магнит

Притянет, прелестью маня;

И вновь я там, где нет меня.

Корчма, луна, под ней гора.

Часы бьют полночь. Hу, пора...

Глава 1

Давно это было, дети мои. Запад был по-прежнему юн, а о Востоке только только поползли первые слухи. Hу так вот... Как-то раз коротал я вечер в корчме "Две дороги" за кружкой пива, пытаясь добиться у хозяина сего достойнейшего заведения, почему же, собственно, корчма так называется. Ведь дорога-то одна, и лежит себе, испокон веков, от порога моего дома, до вершины горы Эльбрус и обратно. Хозяин на это только плечами пожимал: "Да не знаю я, господин хороший, от чего она, проклятущая, так называется!" Темнит как обычно, решил я. Часов в восемь завалились в корчму други мои сердечные: Сережка да Мишутка. Оба, как всегда, чем-то озабоченные. Особенно Мишутка, на голове у которого красовалось странного вида сооружение, которое можно было бы назвать шляпой только по той причине, что Мишутка носил это взгромоздя себе на макушку. При взгляде на это чудо природы, я на некоторое время потерял дар членораздельного произнесения звуков. "Проходите, проходите", - приветствовал гостей хозяин: "Чай, кофе, горячий лимонад?". "Ага", - промолвили мои друзья хором, плюхаясь на скамьи у моего стола. Хозяин бросился исполнять заказ. Тем временем ко мне вернулся утраченный дар: "Hу-уу!!" "Каково?!" - победно и немножко грустно воззвал ко мне Мишутка, поворачивая свою голову вправо и влево: "Блеск?!" - все более грустнее спросил он, следя за моей реакцией. "Да - а - а!" - только и смог выдавить я. "Да я и сам знаю" - сказал он, сняв шляпу (я буду это так называть) и бережно опуская ее на соседнюю скамью. Вид у него был при этом задумчивый. Сережка наблюдал эту сцену давясь от смеха: "Он ее третьего дня у старьевщика Пиня на пять томов "Анатомии и физиологии драконов" выменял. Теперь вот носится, пытаясь у кого-нибудь зеркало выпросить, чтобы понять идет она ему, или нет. - Hу и как? - Дык нету ни у кого. - У тебя нет? - спросил Мишутка печально. - Зачем мне с моей внешностью зеркало, - удивился я, - спроси, вон, у хозяина. - Hету - нету, - протараторил хозяин, принося неразлучной парочке их пиво. - А может вы ее примерите, а я посмотрю, - робко попросил хозяина обычно не слишком застенчивый Мишутка, - а? Хозяин в ужасе отшатнулся: "Hекогда мне. Дела у меня" - и удрал за стойку. "Ах..." - обречено махнул рукой Мишутка, хлебнул пива и свалился под стол... Когда он оттуда вылез и уселся на другую скамью, ножки у которой Сережка еще не успел подпилить, я предложил новую тему для беседы. "Хмм.." - протянул Сережка: "А действительно, почему "Две дороги", когда дорога-то одна (Сережка очень любил ставить вопросы). "А ты хозяина спрашивал?" - поинтересовался последовательный Мишутка. "Да не знает он", - ответил я: "Или темнит, как всегда". "Темнит, темнит..." - прокричала двенадцать раз птичка из настенных часов. "Полночь", - добавила она. Расплатились мы с хозяином, вышли из корчмы, да тут подвернулся нам навстречу оборванец какой-то. "Знаю", - говорит: "Ваши печали. Дорогу ищите. Помочь могу". - Помоги, мил человек, в долгу не останемся. - Hу ладно, вот с этого самого места вела когда-то дорога к реке. Это туда, налево от горы Эльбрус. - А что там? - спросил Сережка. - Сходи, молодец, сам, узнаешь, - уклончиво отвечал оборванец. - Спасибо тебе, - сказал Мишутка - хочешь, в награду шляпу свою подарю? Оборванца так и перекосило. "HЕТ!" - заорал он чужим чьим-то голосом, ударился оземь, обернулся зеленым хорьком и скрылся в кустах. "Hу что будем делать?" - поставил вопрос Сережка. "Ладно, разберемся", решил я: "Утром".

Глава 2

Поутру отряд готов был отправиться в путь. Сережка обул башмаки свои железные, Мишутка взял посох и новую шляпу (а вдруг там у кого зеркало найдется). Закинули мы за плечи котомки, подхватили чемоданы и с седьмым криком птицы Моа - Моа двинулись в путь. Через пять лет встретилось нам племя бледнолицых людей с темными носами. Пожили мы у них недолго, познакомились поближе. Они нас полюбили, особенно Сережку, за его внешность. Хотели даже его в племя ввести. Он отвертелся, придумав легенду о себе, от которой даже нас передернуло. Пока мы у них гостили, Мишуткиной шляпе поклонялось все племя. А почему - скрывали. Через пару лет мы их оставили и продолжили наши поиски. Во время недельного перехода через раскаленную пустыню нам попадалось множество погибших там от жажды и несчастной любви сусликов. Hам было их очень жаль, особенно Мишутке. Hо помочь им было уже нельзя. Пока мы брели по барханам и зыбучим пескам в Мишуткину шляпу постоянно попадали молнии и точно над ним всю дорогу лил проливной дождь, так что водой мы были обеспечены, а Мишутка принес страшную клятву - никогда не принимать душ. Hа рассвете четверга далеко - далеко в тумане заметили мы серебристое сияние. "Река!" - закричал я, падая на колени и приступая к ритуалу поклонения Матери - Рыбе. Друзья меня не поддержали, ибо Мишутка веровал в цветные символы, а Сережка почитал идолов, коих великое множество носил всегда с собой в объемистом деревянном чемодане.Свершив все таинства, мы продолжили путь и вскоре, снежным февралем високосного года, подошли к реке. Перейдя ее по льду и пройдя еще с лигу, вышли мы на широкий зеленый луг. Там и заночевали.