Сказочный Ключ - [15]

Не торопясь, он вновь спустился к равнинам, к шуму и трудам, и в ходе этого он сделал всевозможные открытия, с каждым шагом, как если бы било ключом только это.

12 января 1997 Вивекананда

Мир не таков, как мы о нем думаем и видим сейчас

Наши жизни - более глубокая мистерия чем мы можем себе вообразсить

Шри Ауробиндо Savitri

Несколько улыбок напоследок

16

Легкий человек

Его тело томилось и скрежетало под всеми "железными" звеньями этого скелета, этой старой штуковины, которую он таскал за собой в течение веков, но он упорствовал, как старая Дикая Птица, которая продвигалась и продвигалась через столько видов и неудач... удачных, поскольку он знал, что каждый шаг этого Несчастья подготавливал, в конце концов, КРИК, медленно, скрытно накапливал Силу, подводил к Часу выброса или окончательного Броска в Реальность этой земли и этого человека, задыхающегося и лишенного своей улыбки. Это было тяжело, шло со скрипом, и внезапно Бигарно увидел, что эта старая штуковина расшатывается - но почему! И это было так, как если бы само тело, эти миллионы маленьких улыбающихся вещей, спрашивали себя: почему? Это дыхание было таким легким и таким текучим, и в то же время таким сокрушающим - почему?... Тогда все эти маленькие улыбки как бы собирались в одну большую Улыбку, солнечную и легкую, собирались как бы в дрожание, как в шквал на первозданном Море, которое никогда не знало грозы, и... Бигарно начал скользить, буквально скользить по этой старой почве, как ласточка, как чайка, слегка касающаяся серебристой пены, один миг... Смотри-ка! Он сказал "смотри-ка", и бум! хлоп! он снова упал на две свои свинцовые лапы со всевозможными маленькими скрежетаниями в киле. "А! но... что все это значит?" Он присел на скалу и стал обдумывать эти странные вещи - одним махом он их "рассмотрел", и все стало значительным, но и тяжелым, массивным и неустранимым, как сама смерть. Тогда он сразу же вернулся к старой голове упрямого Бигарно: "Меня называют Бигарно, но меня это не волнует". Так говорил он на старой бретонской пристани прошлых лет. Бигарно всегда любил "понимать", даже Жана-Идиота, и он много чего понимал - он хотел прикоснуться ко всему. "Ну, конечно! это не логично!", - сказал он, сидя на своей скале. Затем, было еще это биение крыльев... Это странно, как если бы ветер был всегда его другом, бриз, который струился повсюду с запахом песчаных равнин и соли. И он посмотрел еще раз. "Но что же отягощает? что колотится там, внизу, и снова падаешь...?" "Есть только одна Материя", - говорила Мать Нежности, - "материя человека, птицы или вулкана". И были все эти маленькие материи, закосневшие повсюду, по всей земле, право же, и они были на своем вулкане, конечно же! они были полностью в их "чуде навыворот", ничего в этом не понимая, и это выгоняло наружу всех зверьков потерянных веков, гиен, змеев, монстров, исчезнувших и снова вернувшихся, которые жили в своих пещерах, что раньше было мило и элегантно, но теперь вовсе не было милым. Это было божественное вторжение. Все выходило наружу под толчками этой лавы, которая хотела пробить эту Ложь, раз и навсегда, чтобы больше никогда не возобновились все эти маленькие подрумяненные притворства, которые подстерегали там, под этим думающем панцирем. Надо было вылезти из всего этого старого Болота, которое отталкивало также лотосы и миленькие цветы. Они полностью были в большой Трясине, которая возмущалась и выпускала свои когти, губительные и ядовитые - вся Смерть дико билась, чтобы навсегда отстоять свое Царство. Но с этим было покончено! Последний сокрушительный удар там внутри, и великий Обман был навсегда проломлен, стало возможным наконец-то зажить так, как надо - в Чуде, на "лицевой" стороне вещей. И это толкло и толкло, сокрушало старую раковину Бигарно, как и остальное... как надо. Это был прорыв Чуда. Последний сокрушительный удар Великой Матери, и тогда... и тогда! Но он прыгал от радости, этот Бигарно, он скакал в невероятном, грандиозном земном Облегчении, и их вычисленная Тяжесть улетучивалась во взрыве смеха, какого никогда не было в мире, это был другой мир, легкий человек! Насколько это тяготило, настолько оно могло приподнять! Это была просто тяжесть их собственного панциря. И внезапно появилась такая Улыбка в теле Бигарно, что оно снова начал скользить и скользить, как ласточка на старом каменистом пути, это было как упоение, это была игра жизни, великая невероятная игра со всевозможными метаморфозами в проветренной плоти, которая дышала как в первый раз в мире, как взрыв смеха на старом Море, всегда изменчивом, которое уходило в бесконечность. Затем хорошо знакомый Голос окутал его запахом жимолости, и Она просто сказала: "это будет потом". И он снова упал на землю, на две свои свинцовые ноги. "Теперь за работу". И толкущее сокрушение возобновило свою старую работу в этой ступке по имени Бигарно. Но теперь Бигарно знал, потому что все его тело знало это: когда-нибудь, может быть, скоро, может быть, завтра, не важно, в какую секунду, эта Ступка будет пробита до дна, и две вселенные соединятся в одной Настоящей Материи, которая засмеется всеми своими солнечными атомами. И тогда ты сможешь - и все смогут зажить своим настоящим Божественным Чудом. Тем, что ЕСТЬ.