Сказочные повести - [20]

— Радуйся, что он нашел тебя и хочет помочь, — сказала Карина. Потом тихо прибавила, опустив глаза: — Мне-то здесь очень нравится.

Все в этой комнате дышало счастьем и покоем. Виллем почти не знал Карину, однако не сомневался, что она говорит правду, — ей здесь действительно нравилось.

Но тревога все равно не покидала его. Он ощущал какую-то опасность.

— Я не хочу оставаться здесь, — сказал Виллем.

— А что ты намерен делать? Как ты будешь жить один в мире, где тебя никто не видит? — спросила Карина.

Этого Виллем не знал.

Дверь открылась, и оживленные голоса детей зазвучали еще радостнее. На пороге стоял Сюденъельм. Он широко улыбался. Казалось, вместе с ним улыбаются и его вздыбленные волосы, и каждая морщинка, и даже широкий сюртук. А с его узких недобрых губ в любую минуту был готов сорваться веселый смех.

Сюденъельм подошел к Виллему и заботливо склонился над ним, засыпая вопросами.

— Как дела? Как себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Чего тебе хочется? Что я могу для тебя сделать?

Он уселся на табуретку напротив Виллема.

— Добро пожаловать к нам, дорогой Виллем. Хорошо, что мы наконец нашли тебя. Когда твой папа пришел ко мне, я сразу понял, что тебе живется несладко. Ведь искать тебя здесь было бесполезно. Ты теперь почти не заглядываешь в «Сладкий рай». Но твой папа об этом даже понятия не имеет.

От слов Сюденъельма Виллему стало неприятно. Они затронули что-то, что он так мучительно пытался вспомнить… Почему-то это было очень важно.

— Как только твой папа ушел, мы пустились на поиски. — Сюденъельм помолчал, внимательно наблюдая за Виллемом. — Это ты был вечером у реки?

Не дожидаясь ответа, Сюденъельм кивнул сам себе и продолжал:

— Мне показалось, что это ты, но я не был уверен. Я только подумал: надо бы понаблюдать за этим мальчиком, похоже, он скоро исчезнет. А это недопустимо.

Он снова засмеялся, и дети засмеялись вместе с ним.

— Я рад, что ты в конце концов попал к нам. Поможешь мне искать потерянных ребятишек. Здесь тебе будет спокойно, ни забот, ни тревог. У тебя будет своя комната, свои вещи, как у всех остальных. Ты уже видел свою комнату, но она еще не совсем готова.

В душе у Виллема опять шевельнулась тревога. Он огляделся. Разноцветные игрушки, неяркие лампы, уютные подушки на полу и счастливые детские лица. Почему же ему кажется, будто это тюрьма?

Наверное, Сюденъельм что-то заподозрил. Его лучезарная улыбка погасла. Он придвинулся к Виллему и тихим голосом, в котором сквозил холодок, сказал:

— Час-то уже давно прошел, а дружка твоего все нет. Наверное, забыл о тебе. Может, и он перестал тебя видеть?

Виллем сжал подлокотники кресла, его охватил прежний страх.

Сюденъельм погладил Виллема по голове, он уже опять улыбался.

— Но ты не горюй. У тебя есть мы. Зачем тебе такой ненадежный друг. А вот мы будем тебе верными друзьями.

Я в настоящей тюрьме, подумал Виллем, хотя в ней нет ни решеток, ни кандалов. Но где-то тут они все равно есть. Их просто спрятали. Под подушки, за занавески, в ящики с игрушками…

— Здесь тебя все видят, — утешал его Сюденъельм. — Оставайся у нас. Чувствуй себя как дома!

Он встал с табуретки, и Виллем вздохнул с облегчением. Он боялся, что Сюденъельм прочтет его мысли. Теперь он твердо знал, чего он хочет. Он хочет вырваться отсюда, не хочет оставаться с этими невидимками, даже если они его видят. Он хочет быть видимым среди видимых. Здесь он — в неволе. Отсюда надо бежать, и как можно скорее. Куда подевался Питер? Нет, о Питере лучше не думать. Нужно действовать самостоятельно. Он должен выбраться отсюда и найти Розамунду. Эта мысль отчасти вернула Виллему мужество.

Но как осуществить этот план? Кругом дети. Вряд ли на них можно положиться. Однако без посторонней помощи ему не обойтись. Озираясь по сторонам, Виллем вдруг сообразил, кто ему поможет. — Карина!

Сюденъельм ходил по комнате. Он говорил с одними, помогал другим — и каждый ребенок, казалось, светился счастьем.

Неужели они не чувствуют себя здесь в неволе? — подумал Виллем.

Карина снова подошла к нему и села на табуретку, на которой только что сидел Сюденъельм.

— Я все вижу, — сказала она.

— Что ты видишь?

— Что тебе здесь не нравится, — грустно сказала она. — Ты хочешь сбежать. Не понимаю, как можно тепло, уют и доброту считать тюрьмой!

— Я хочу, чтобы папа, друзья и все, кто меня видел раньше, видели бы меня и теперь, — сказал Виллем.

— Не надейся, все равно не увидят, — жестко сказала Карина. — Лучше сразу забудь об этом.

— Не могу, — сказал Виллем. — Неужели я никогда не вернусь домой, не увижусь с друзьями?

— Не понимаю, зачем тебе дом и какие-то друзья, когда здесь так хорошо?

— А ты не скучаешь по маме и папе? — спросил Виллем.

Карина покачалась на табуретке.

— У меня нет и никогда не было ни мамы, ни папы, — твердо отчеканила она. — И, пожалуйста, не спрашивай о них. Мне здесь хорошо, и я навсегда останусь у Сюденъельма. Без этого дома я бы превратилась в воздух и слезы.

— Я не хочу здесь оставаться! — заявил Виллем.

— Это огорчит Сюденъельма, — сказала Карина. — Он столько сил тратит, чтобы нам было хорошо.

— Помоги мне сбежать, — попросил Виллем.