Сказочники оптом и в розницу - [50]

— Это я знаю, мог бы и не говорить, — хмыкнул я. — Видели, как вас по носу картами-то…

— Короче, — рявкнул Веслав. — Что за дела, братки? Что-то знаете, а с другими не делитесь? Может, сами и наслали этого мерзавца?

Изо рта его полезли острые белоснежные клычищи.

— Погодь, Веся, не кипятошничай, — успокаивающе молвил Семен Евсеич. — Не безобразь. Мы ведь и вправду на выручку к тебе шли. А по дороге сделали запрос в одно очень важное агентство.

— Какой еще запрос, че я не помню? — зашумел я.

— Вы, любезный Глым, во сне с Самдурлаями рубились, вам не до того было, — осадил меня Эдуардыч. Краем глаза я заметил, как при упоминании о Самдурлае Заточка посмотрел на меня с уважением.

— Так вот что нам пришло в ответ, — и Эдуардыч извлек из-за пазухи смятый комок бумаги, который после придания ему осмысленной формы оказался небольшой афишкой. Прямо посреди нее на нас смотрело хитроглазое, прямо как у Струговича, покрытое щетиной лицо мужичка без возраста в одноухой мохнатой шапке.

— Ивашка под простоквашкой, — прошептал Веслав. — Ух, порву, как меха на баяне!

Под физиономией красовался несколько разъясняющий Заточкины слова текст, гласивший:

"Разыскивается Абрам Ваныч Хельсинк из Хвинляндии. Обвиняется в преследовании нечистой силы без всяких на то причин и указаний Царя, что значит — совершает противузаконные поступки. Особые приметы: говорит "таки" и "шо", мыслит медленно, но придумывает хитро, характер скверный, не женат. Награда — 5000 (пять тысяч) монет".

— Дело! — потер лапы хищный Стругович. — Еще и монеток огребем!

— По шеям ты огребешь! Что, неграмотный? Видал, что пишут? Раз этот самовольник поперек батюшки-царя в пекло лезет, значит, сам Кащей ему не брат! — сердито указал Семен Эдуардыч. — И что еще это значит?

— Значит, что приемов у него в запасе немерено, — угрюмо сказал здоровяк Семеныч. — Тут просто по шеям не наваляешь.

— И что выходит?

— Выходит, что ты правильно дробовик захватил, Эдуардыч, — вздохнул молчавший до сих пор Семен Игнатьич.

— Точно. А засаду все равно придется устраивать. Ну-ка, поведай мне, Веслав Заточкин, как именно вы негодника караулили?

И, взяв арапа под локоток, Эдуардыч повел его куда-то за сараи.

— А мне что делать? — бесился я.

— Тебе же сказали — садись на взгорок и не отсвечивай!

— Тогда я пойду спать! — злобно сказал я. — И присню себе про вас ужасные вещи!

— Только попробуй! — погрозил мне кулаком Семеныч. — Сказочные сны — это тебе не шутки!

— Тогда присню вашу победу! — льстиво сказал я. — И впереди — я на белом коне!

— Не получится, — с грустью заметил Семен Евсеич. — Ты же уже пробовал. Во сне будет то же самое. Ничего тебе не поможет. Никакие сказочные атрибуты.

И тут!

Я вспомнил!!

Про кольцо!!!

Которое было у меня на мизинце!!!!

И которым я до сих пор не воспользовался!!!!!

Вот осел.

Я взялся за кольцо и торжественно сказал:

— Ну-ка, Двое из Ларца, в фиолетовых носцах, в одинаковых трусцах — идите ко мне на помощь!

— Ха-ха, — еще более печально сказал Семен Евсеич. — Так они и пришли. Нет уж, к ним самим подход нужно знать.

— То есть?

— Ох, — сказал в сторону неумолимо печальный Семен Евсеич. — Самому надобно к ним идти. Так у вас, молодой человек, ничего не выйдет.

— Вот блин горелый! Опять во сне?

— Именно, — склонил голову сухонький Евсеич.

— Э-эх! — я треснул ногой по крыльцу избы, рядом с которой стоял, и побрел на указанный пригорок. Там я свернулся калачиком и все-таки — но очень осторожно — пожелал себе приснить что-нибудь гадкое про Додельщиков. Не вышло. Я так и предполагал. Так, разочарованным, я и уснул.

И увидел себя на берегу очень чистой, прямо-таки прозрачной речки. Через нее был перекинут небольшой аккуратный мосток с резными перильцами. На мостке лежали двое небритых и лохматых. Один был очень объемистый и коричневый, другой — не менее пузатый, но молочно-белый. Обоих роднили полосатые шерстяные — само собой, ярко-фиолетовые — носки и футбольные трусищи, однако у темнопузого они были черными, украшенными красноглазыми китами, а у бледнопузого — вязаными, с желтыми черепушками и бабочкой.

— Здрасьте нафиг! — ошеломленно сказал я.

— Добрейший вечерочек, — поприветствовали меня оба хором.

И у меня тут же назрел животрепещущий вопрос.

Глава шестнадцатая Какой же вопрос у меня назрел?

— А чего это у вас трусцы-то не одинаковые? — вырвалось у меня. — В отличие от носцов?

— И тебе доброго здоровьичка, мил человек, — лениво ответил Борец, переворачиваясь на живот.

— Нет, но трусцы?!

— Кольцо у тебя имеется, гражданин?

— А то, — я продемонстрировал скарапеин подарок.

— Формула? Где формула? — проревел Бегемот.

— Ах, да! Звиняйте, дядьки. А ну, Двое из Ларца, одинаковых с торца, в одинаковых трусцах, в фиолетовых носцах — идите ко мне на помощь!

— Что! Новый хозяин! Надо? — так же лениво протянул Борец, переворачиваясь на спину.

— Только дворцов строить и принцессов спасать мы не обученные, — счел своим долгом пояснить Бегемот.

— И не надо. Для начала проясните вопрос с трусанами.

— Да были, были у нас трусы одинаковые, да только Бирюк с братом их съели, — ответил Борец.

Что-то такое мелькнуло у меня в мозгу — то ли Кащей, то ли Колобок мне рассказывали о каком-то Бирюке…