Он толкнул ящик ногой, сорвал и бросил две розы.
– Кай, что ты делаешь? – вскрикнула девочка; а он, заметив ее испуг, сорвал еще одну и убежал от славной маленькой Герды в свое окно.
С того дня всякий раз, как девочка приносила ему книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; всякий раз, как бабушка что-нибудь рассказывала, он придирался к каждому слову; а потом… дошел и до того, что стал ее передразнивать: наденет очки и крадется за нею, подражая ее походке и голосу. Выходило очень похоже, и люди смеялись. Вскоре мальчик выучился передразнивать и всех соседей. Он отлично умел высмеять все их странности и недостатки, а люди говорили:
– Что за голова у этого мальчугана!
А всему причиной был осколок зеркала, который попал ему в глаз, а затем и в сердце. Потому-то он передразнивал даже маленькую Герду, которая любила его всей душой.
И забавлялся Кай теперь по-другому – как-то рассудочно. Однажды в зимний день, когда шел снег, он пришел к Герде с большим увеличительным стеклом; подставил под падающий снег полу своего синего пальто и сказал девочке:
– Погляди в стекло, Герда!
Под стеклом снежинки казались гораздо более крупными, чем были на самом деле, и походили на роскошные цветы или десятиконечные звезды. Они были очень красивы.
– Видишь, как хорошо сделано! – сказал Кай. – Снежинки гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни одной кривой линии! Ах, если бы только они не таяли!
Немного погодя Кай пришел в больших рукавицах, с салазками за спиной и крикнул Герде в самое ухо:
– Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! – и убежал.
На площади катались толпы детей. Те, что были посмелее, прицеплялись к крестьянским саням и отъезжали довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый его разгар на площади появились большие белые сани. Тот, кто сидел в них, весь утонул в белой меховой шубе и белой меховой шапке. Сани дважды объехали площадь, а Кай живо прицепил к ним свои салазки и покатил. Большие сани быстрее понеслись по площади и вскоре свернули в переулок. Тот, кто сидел в них, обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отцепить свои салазки, но седок в белой шубе кивал ему, и Кай мчался дальше. Вот они выехали за городскую заставу. Снег вдруг повалил густыми хлопьями, так что ни зги не было видно. Мальчик попытался скинуть веревку, которую зацепил за большие сани, но салазки его точно приросли к ним и так же неслись вихрем. Кай закричал во весь голос, но никто его не услышал. Снег валил, сани мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Весь дрожа, Кай старался прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась только таблица умножения.
Снежные хлопья все росли и обратились под конец в огромных белых кур. Но вдруг куры разлетелись во все стороны, большие сани остановились, и из них вышла высокая, стройная, ослепительно-белая женщина в шубе и шапке, запорошенных снегом. Это была сама Снежная королева.
– Славно проехались! – сказала она. – Но ты совсем замерз! Полезай ко мне под медвежью шубу.
И, посадив мальчика в сани, она завернула его в свою шубу. Кай словно провалился в снежный сугроб.
– Все еще мерзнешь? – спросила она и поцеловала его в лоб.
Ух! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал мальчика насквозь, дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным… На мгновение Каю показалось, будто он сейчас умрет, но вдруг ему стало хорошо; он даже совсем перестал зябнуть.
– А салазки! Не забудь мои салазки! – спохватился мальчик.
Салазки погрузили на белую курицу, крепко привязали, и она полетела с ними за большими санями. Снежная королева еще раз поцеловала Кая, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
– Больше не буду тебя целовать, – сказала Снежная королева. – А не то зацелую до смерти.
Кай взглянул на нее. Она была так хороша! Он и представить себе не мог более умного, более пленительного лица. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда появилась за окном и кивнула ему головой, – теперь она представлялась ему совершенством. Он перестал ее бояться и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики и даже дроби, а еще знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей… Но Снежная королева только молча улыбалась. И вот Каю показалось, что он и правда знает слишком мало, и он устремил взор в бесконечное воздушное пространство. В тот же миг Снежная королева подхватила его, и они взвились и сели на черную тучу. Буря плакала и стонала, – казалось, она поет старинные песни. Кай и Снежная королева летели над лесами и озерами, над морями и сушей. Под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, пролетали с криком черные вороны; а над ними сиял большой, ясный месяц. Кай смотрел на него всю долгую-долгую зимнюю ночь, а днем он спал в ногах у Снежной королевы.
