Сказки темного леса - [255]

— СМЕРТЬ! — разрывами фугасов отзывались Гребневские бойцы, в едином порыве скандируя свой партийный лозунг: — ДА, СМЕРТЬ!

Любопытная картина, должно быть, открывалась в тот день из ЗАКСовских окон. «Зазывалу» и его лозунги про наркотики было практически не слышно, так что единственный клич — который вихрем метался над площадью, бился о стекла и заставлял глухо вибрировать толстые каменные стены — был партийный клич соратников Гребнева.

В это время к нашему микроавтобусу подошел один из присутствующих на мероприятии тележурналистов, постучался в окно и принялся расспрашивать: что это за символика у нас на бортах, правда ли, что наша организация называется «Грибные Эльфы», и как контора с таким названием оказалась на митинге «Единого Антинаркотического Фронта»? Не может быть, чтобы мы и в самом деле являлись учредителями…

Тогда из машины вылез Крейзи — с лицом, совершенно белым от кислоты. (Надо заметить, что из четырехсот митингующих не менее сотни были наркоманами всевозможных мастей, ради такой потехи съехавшихся к зданию ЗАКСа едва ли не со всего города. Они размахивали руками, подпрыгивали и кричали «Наркотикам — нет!», как мне показалось, с особым остервенением). Спрыгнув на землю, Крейзи уставился прямиком в телекамеру, прищурился и спросил:

— Вы хотели что-то узнать?

— Да, — обрадовался журналист, делая знак оператору. — Я хотел узнать, почему ваша организация называется «Грибные Эльфы»? Откуда пошло такое название и что оно означает? Вопрос был, право слово, непростой. Успевшее на крыльях человеческой молвы облететь не один регион название нашего братства было выбрано совершенно без расчета на участие в подобных «антинаркотических акциях». Мы уже объявляли меж братьями конкурс на «лучшую отмазку», но так до сих пор ничего убедительного и не придумали. Наше старое объяснение, типа «мы — эльфы, которые едят грибы» выглядело теперь, мягко говоря, недостаточно политкорректным. Но Крейзи это, оказывается, вовсе не смущало.

— Вы знаете, — указывая пальцем прямо в объектив, заявил Крейзи, — что государство денег на охрану природы не дает?!

— Что?! — спросил журналист, несколько сбитый с толку такой постановкой вопроса. — Причем тут…

— Притом, что кто-то должен этим заниматься, пусть даже без всякого финансирования! — гнул свою линию Крейзи. — А поскольку денег нет, то в далеких походах члены нашей организации часто остаются без пищи. И чтобы не умереть с голоду, мы вынуждены собирать и есть грибы. Поэтому мы и называемся — «Грибные Эльфы». Потому что едим грибы!

Через пару дней по питерскому телевидению показали ролик, в котором совершенно упоротый Крейзи, снятый на фоне микроавтобуса с поганками, во всеуслышание заявлял: «Поэтому мы и называемся — „Грибные Эльфы“. Потому что едим грибы!» Все остальное журналисты благополучно вырезали, оставив от Крейзиного «объяснения» только самую суть. Получилось весьма убедительно, хотя несколько не в том ключе, на который мы изначально рассчитывали. Зато достаточно честно.

Это был не единственный случай, когда Крейзи проявил свое искусство по части «высказаться перед народом». Как-то по весне он, Королева и я баллотировались в Московском районе в депутаты местного самоуправления. В своей предвыборной листовке Крейзи, помимо прочего, написал вот что: «Долой кровососущую плодильню в наших подвалах!». Крейзи имел в виду комаров, но поскольку в листовке он никак этого не объяснил, далеко не всеми гражданами было правильно понято это его заявление.

Кроме этих историй, было много чего еще, в чем мы приняли самое деятельное участие — общественно-политическое движение «Новый Город», пара предвыборных кампаний, пикеты, съезды и митинги. Были успешные акции и внимание прессы, была ругань и вонь, хулиганские выходки и обвинения в экстремизме. Это целая история, но она не для этой книги — не вышли еще положенные сроки, да и не про все тут стоит писать.

Канва этого произведения лежит в стороне от мира людей, от журналистов и прессы, от партийных разборок и политических дрязг. Так что мы развернем коней нашего повествования, обратив их бег несколько в другую сторону — так, чтобы в заключительных главах вновь пошла речь про хоббитские игры, про сорокоманов и ролевиков.

Мы обещали приберечь кое-что напоследок — несколько ярких фрагментов, дающих представление о беспокойных событиях тех далеких лет. И хотя это время почти не оставило отражения в зеркале нашей летописи — не беда. В своем повествовании мы уже достигли того места, откуда берет начало совсем другая история. Сказка почти рассказана, осталось добавить лишь несколько мелких, завершающих картину штрихов.

Пролетарская дискотека

«Иногда наступает засушливый год, и тогда грибов на поверхности земли совершенно не видно. Некоторые могут поторопиться с выводами и решить, будто бы грибов больше не будет — но так думать неправильно. Грибы не лисы и не хорьки: если уж они появились в лесу, их ни за что оттуда не выведешь».

Новый микологический словарь

Трудной была зима 99-го — пьяной и скользкой, ветреной и ледяной. Холод сковал бесчисленные реки, неподвижными громадами застыли обледенелые мосты. Улицы превратились в сплошной каток, на обочинах дорог громоздились серые от грязи шапки исполинских сугробов. На морозных просторах бесчинствовал лютый северный ветер: рвал с домов кровлю, гудел в проводах, швырял в воздух целые тучи белесой снежной крупы.