Сказки Старого Фонаря - [23]

  Ответил прохожий, что Райно замуж выходит, за правителя соседней страны.

  Пожелал ей про себя Арон счастья.

  И совсем с тех пор исчезла улыбка с губ его.

***

  Как-то ночью раздался стук в дверь.

  Вышел Арон – на пороге стоял человек.

– Прости, что разбудил тебя, лекарь, но Нард просил тебя придти к нему во дворец – Райно умирает…

  Что-то еще говорил человек, но Дельф не слышал его.

  Собрался, примчался в покои – одного взгляда опытного хватило ему, что тут не поможет ни один, пусть даже самый искусный лекарь. Провел он по тонкой руке девушки своими пальцами, повернулся к Нарду и сказал, что не доживет дочь его до рассвета.

  Умерла с первым лучом солнца Райно, ушел в свой дом лекарь.

  Только начались по дворцу разговоры, что не стал-де Арон лечить девушку, отказавшую ему, нарочно отпустил раньше времени за грань. Шептали правителю советники, что от них, от Дельфов все людские беды, что не желают-де Дельфы помогать людям, не хотят раскрывать секреты мастерства своего, не желают их лекари спасать людей.

    И велел Нард собрать армию.

    Ровным строем шли людские воины, позади войска же шли те люди, которые втайне думали – убьем Дельфов, заберем себе их богатство; и страшно стало Дельфам, когда увидели они мечи и палки в руках их.

  Стали они бежать к морю, а те, кто остался, просить не трогать их.

  Не слышали люди.

  Зависть и жадность закрыли глаза их и уши, и не шевельнулось ничто в душе, когда коснулось оружие мягких, беззащитных тел Дельфов, когда первая кровь упала на землю.

  Стали тогда Дельфы отступать в море, шли, покуда не оказались под водой, поняли, что не придут туда за ними воины; и попросили Создателя позволить им остаться навсегда под спасительным слоем моря, где нет ни жадности, ни зависти людской.

  Услышал их Создатель, и подарил им морской простор; заменил ноги широким хвостом, а руки – плавниками, стали Дельфы дельфинами, лишь глаза остались прежними – глубокими, обсидиановыми.

***

Вольно им в море, и лишь иногда, в душную летнюю ночь, вспоминают потомки Дельфов о том, как жили они на суше; тогда они подплывают к берегу и всматриваются вдаль черными глазами своими …

История девятая, о старом заброшенном доме

  В затерянной деревне, недалеко от Города, стоят живописные развалины.

  Старинный, некогда богатый дом, два флигеля которого стоят под углом, а между ними – огромный каменный балкон с мраморными столбами, потускневшими от времени, но все еще красивыми.

  Дом стоит разрушенным уже много десятков лет; вода, ветер и зимние холода сделали свое дело. Еще дед моего деда рассказывал, что никто из ныне живущих не помнит тех времен, когда в этих стенах кипела жизнь.

  Некогда яркие стены поблекли, а кирпич, не сдававшийся времени в плен, все же рассыпался, понемногу возвращаясь в землю, породившую его, и в конце концов остались стоять лишь часть стены от одного флигеля, половина другого, покосившаяся от времени и выбеленная ветрами да балкон.

  Дикий плющ облюбовал мелкие трещины и оплел собой все, что осталось от некогда богатого и знатного рода, канувшего в небытие.

  В бытность мою в этой деревеньке я долго собирал обрывки легенд и слухов, что ходили вокруг этих развалин, пока однажды не попал в городскую библиотеку, где и нашел древний, полустертый свиток, написанный последним из тех, кто жил в этом доме. Я провел не один вечер, пытаясь разобрать неровный почерк и устаревшие слова, покуда моему взору не открылась эта старая и страшная история.

***

  Были дни, когда этот дом знавал совершенно иные времена. Тогда крышу его венчала нарядная черепица, из окон развевались по ветру тонкие гипюровые занавески, а плющ, аккуратный и ухоженный заботливыми руками хозяев, обвивал крыльцо бархатной зеленой волной. Под навесом на улице стояли очаг и несколько плетеных стульев, небольшие керосиновые лампы прятались в траве перед крыльцом и зажигались с первыми звездами, мерцая всю ночь и придавая дому особенный уют.

  В этом доме жил княжеский род, уходивший своими корнями в глубокую древность. По вечерам тут часто давали приемы и балы, а днем можно было видеть, как дочь князя ухаживала в саду за цветником или просто гуляла между вековыми деревьями.

  А еще в Городе жил волшебник.

  Боковая башня, стоявшая на окраине города, служила ему обсерваторией и по ночам можно было видеть, как из ее окна устремлялся в небо огромный телескоп, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

  Немножко колдун, немножко астроном, немножко ученый, он посвятил свою жизнь изучению звездного неба. Волшебник был нелюдим, это вообще отличительная черта всех волшебников, которых я знаю; но он не был злым, просто многочасовые чтения старинных магических книг и научные опыты требовали много времени, а у волшебников в сутках столько же часов, сколько и у обычных людей.

  Примерно раз в неделю волшебник позволял себе отдохнуть, и тогда его можно было видеть в городе, недалеко от центральной площади, в маленьком ресторанчике на углу, где он любил встречаться со своим другом-врачом, или на крыльце его собственного дома, в кресле-качалке, за неспешным курением трубки.