Сказки старого дома 2 - [109]

— Не знаю, но одеты они довольно вызывающе.

— Что вы под этим подразумеваете? Демонстрацию обнаженных частей тела? Так этого не только нет, но брюки скрывают и то, что у всех женщин открыто. Или девушки одеты так же, как жрицы любви Парижа? Сомневаюсь. Уличным дивам вряд ли по карману такая одежда, как на моих племянницах. Так что очень странно слышать о вызывающей одежде. Или, может быть, мои родственницы где-то скомпрометировали себя поведением, и вашему клиенту стало об этом известно?

— Последнее вряд ли возможно, — подал голос комиссар. — Портье сообщил, что вы прибыли вчера вечером, а вот на столе лежат использованные железнодорожные билеты. Кроме того, портье говорит, что вы все вчера выходили только раз. Вероятно, поужинать. Вас видели в кафе напротив. Я склоняюсь к тому, что месье Мале в расстройстве не совсем точно описал события.

— Как же так, комиссар! — вскричал адвокат. — Месье Мале — уважаемый человек, а эти неизвестно кто.

— Приезжайте в Рим со своим клиентом и будете там оба неизвестно кем, — возмутился я. — А мы окажемся уважаемыми людьми. Ваши оскорбительные высказывания меня разозлили, месье Буше. Комиссар, вы полномочны принимать заявления и жалобы прямо на месте происшествия? Или только в комиссариате?

— Могу и здесь.

— Отлично! — я встал и нажал кнопку вызова прислуги. Горничная появилась мгновенно. Словно стояла и ждала за дверью. — Принесите бумагу и чем писать, — распорядился я.

— Тоже будете жаловаться? — поинтересовался Легран? — На что?

— Не только жаловаться. Сначала напишу объяснение о самозащите от развратника. Это в ответ на жалобу месье Буше. И потом, разумеется, заявление об оскорблении действием и попытке изнасилования. Все основания для этого есть. Равно как и основания для задержания господина Мале по обвинению в домогательстве. В прокуратуре любят, наверное, развлекаться такими делами. Вот уж жители Лиона потешатся, когда прочтут в газетах о том, что уважаемый финансист арестован за попытку изнасилования.

— Вы не сделаете этого! — как-то совсем не своим голосом прохрипел адвокат.

— Почему не сделаю? Сделаю и доведу до суда. Если вашего клиента и не посадят, то уж возмещение за оскорбление действием он выложит девушкам солидное.

В дверь постучали, и горничная принесла бумагу и письменные принадлежности.

— Господа, господа, успокойтесь, — властно и решительно произнес Легран. — Так нельзя. По существу-то конфликт пустяковый. Неверно истолкованное любвеобильным господином Мале простодушное поведение девушек. Он за это достаточно поплатился. И, скорее всего, при открывшихся обстоятельствах в прокуратуре расценят его жалобу как недостоверную. И я тоже не вижу причин для преследования защищавших свою честь девушек. Зачем вам раздувать это дело? Месье Мале с очень уж большой вероятностью его проиграет. Зачем упорствовать? А вы, месье Андроник, наверное, прибыли в Париж отдохнуть, а вместо этого будете таскаться в полицию, прокуратуру и суд. Отдых испортите. Попробуйте договориться. Я тоже здесь заинтересованное лицо. Столько серьезных преступлений в округе, а я буду заниматься мелким скандалом. Помилуйте!

Наступило напряженное минутное молчание. Я встал и вызвал горничную:

— Чай на пятерых и пирожные.

Комиссар Легран шумно вздохнул, поняв мое молчаливое согласие обсудить компромисс. Буше сокрушенно покачал головой.

— Вы не знаете Мале. Упрям как бык.

— Ничего, — посочувствовал ему Легран, — растолкуйте ему, во что обойдется упрямство, если и в самом деле девушки подадут на него в суд за домогательство и это попадет в газеты. Самозащита с их стороны вряд ли будет подвергнута сомнению. Факты, свидетельства и аргументы не в пользу господина Мале.

Принесли чай и блюдо разных пирожных.

— Прошу вас, господа. Ферида, Охота, что вы там стоите? Давайте за стол.

Минут десять все молча работали ложечками.

— Я попробую, — проронил Буше. — Посмотрим, что получится.

— Вот и хорошо, — обрадовался Легран. — А вы, месье Андроник?

— Мы не будем поднимать шума, но компенсации всё-таки некоторой потребуем. Вряд ли, учитывая обстоятельства, она будет обременительной для господина Мале.

— Что за компенсация? — забеспокоился Буше.

— Вы оговорились, что месье Мале долго не сможет сам пользоваться машиной. У него что — нет шофера?

— Есть, но месье Мале заядлый автомобилист и часто сам садится за руль.

— Я думаю, что ему со сломанными ребрами будет болезненно ездить в тряской машине даже в качестве пассажира. А какая у него, кстати, машина?

— Мерседес-Бенц 24.

— Отлично. Мы в Париже пробудем три-четыре дня. Пусть господин Мале уступит нам свою машину вместе с шофером на это время. Тогда будем считать конфликт исчерпанным.

— Умеренное условие, — признал Буше. — Я попробую его убедить. Зайду к вам сегодня вечером. Если не застану, то оставлю записку у портье. Позвольте откланяться, — и он ушел.

Помолчали еще немного.

— Вообще-то я понимаю Мале, — задумчиво произнес Легран, глядя на Охоту и Фериду. — Ваши племянницы могут свести с ума кого угодно.

Девочки потупили глаза и слегка порозовели от смущения. Хотя такая штука, как стыдливость, казалось бы, амазонкам неведома.