Сказки и предания алтайских тувинцев - [61]

Тогда к нему подошли с одной стороны его мать, а с другой — младшая сестра и бросились ему на шею. И заплакали они:

— Хороший мой! Как ты опять вернулся к жизни? Откуда ты пришел?

А он только и спросил у своей матери:

— Ну что ж, ты старый человек, что тебе нужно?

Она ответила:

— Мне нужен только острый нож и шило.

И он дал их ей.

И у младшей сестры он спросил:

— Что нужно тебе, ты ведь такая молодая?

— Табун одного жеребца, — отвечала она. И он дал ей табун.

Он убил свою мать лезвиями ножниц. А младшую сестру привязал к хвостам необъезженных молодых кобылиц и пустил их на все четыре стороны. И сделал это Паавылдай, так как забыл слова своей старшей сестры.

Он собрал свой народ, устроил празднество на целый год и зажил в радости. И, сидя на пиру, он вдруг вспомнил: «Прямо на севере живет человек, предназначенный мне судьбою!» Он вышел и отправился на север. Добрался до той юрты, а там была его девушка — дочь Лузут Хаана. Он взял принцессу в жены и привез ее домой. Они отоспали свой длинный — прекрасный сон, отпраздновали свой прекрасный великий пир и жили в счастье и мире в своем ханстве.

9. Паавылдай Мерген с конем леопардовой масти (Вариант II)

В старое время, в давнее время жил, говорят, наш Паавыл Мерген, и был у него конь леопардовой масти.

Рассказывают, что пропала его пестрая кобыла, уже шесть лет как не жеребая. И отправился он на реку Тунгуйлук искать ее.

Прибыв к реке Тунгуйлук, закурил он свой крепчайший желтый табак, сделал одну затяжку, и вся долина Тунгуйлука наполнилась туманом.

Отдышавшись и оглядевшись вокруг, он увидел поднимающуюся вдали струйку тонкого синего дыма. Отправился он туда. А там в тени возлежал за едой Шаралдай Мерген, а на вертеле жарилась пестрая кобыла Паавылдая, уже шесть лет как не жеребая.

— Это что такое? Вставай-ка и пошли! Если ты настоящий мужчина, выбирай: будем ли мы бороться плечами или оружием? — воскликнул Паавыл.

— О мальчик, дорос ли ты до меня? — спросил тот.

Тогда Паавыл Мерген закатал вверх свою куртку, сшитую из шкур семидесяти оленей, закатал штаны, сшитые из шкур шестидесяти оленей, и начал исполнять боевой танец, а ляжки нашего Паавыл Мергена блестели, как вечный снег на вершинах Алтая.

И спросил он:

— Где мы будем бороться?

И другой на это ответил:

— Мы поскачем в желтую степь, куда не прилетит и сорока, в выжженную степь, куда не прилетит и ворона, там мы испробуем нашу мужскую силу.

У реки Харангыты, говорят, было полным-полно черноголовых овец, около Оленгтиг было полным-полно серебристо-серых верблюдов. Около Холааша было полным-полно буланых в яблоках лошадей — такой, говорят, богач был этот Шаралдай.

Когда он с шумом вобрал в себя воздух, камни посыпались с горы в реку, камни из реки взлетали на гору, — такой это был сильный муж.

Превосходнейший из мужей — плечи его были словно вырублены из одного куска! И был тут его серый орел Марчын, его охотничьи псы Гезер и Базар. И так они стали бороться друг с другом — правда!

Так боролись они друг с другом шесть лет без устали, сражались друг с другом семь лет без отдыха, и наш Паавылдай Мерген с конем леопардовой масти уже чуть не падал от усталости. Тут он крикнул, так как у него ведь была благородная белая мать, была ведь младшая сестра Мижид Улаан:

— Эй, сестричка моя! Подсыпь под меня муки, а под Шаралдая — гороху!

Но его младшая сестра Мижид Улаан подсыпала под единственного своего старшего брата гороху, а муку — под Шаралдая. И наш Паавыл упал. Как только это случилось, Шаралдай Мерген завернул Паавыл Мергена в мокрую воловью шкуру и швырнул его в яму глубиной в семьдесят саженей — так рассказывают.

А раньше, прежде чем его отец взял в жены его мать, она ходила к Шаралдай Мергену, но этого наш Паавылдай не знал.

Наш леопардовый рванул головой вперед и разорвал поводья, рванул головой назад и разорвал поводок и умчался к своей горе Сюмбер. Тут он одним махом взлетел наверх к старшей сестре Паавылдая, на которой женился принц Гурмусту Хаана. В полночь он спрятался за ее юртой я заржал — так рассказывают.

Едва услыхала его старшая сестра Паавыла, как воскликнула:

— Ах, пусть у тебя никогда не будет хозяина! Ты что, проглотил своего хозяина?

Набросила она себе на плечи шубу из собольих шкур и, выйдя из юрты, увидала коня леопардовой масти, взмокшего от пота.

Приняла она благословение от его передней ноги, а потом стала его расспрашивать, и конь рассказал обо всем. Тогда она засунула себе за пазуху вороватую черную водяную крысу, села на коня леопардовой масти, промчалась галопом вокруг горы Сюмбер и спустилась вниз. Тут она выпустила свою вороватую крысу. Та упала в яму глубиной в семьдесят саженей, разгрызла воловью шкуру, проделав в ней дыру, и сестра увидела, что Паавылдай уже мертв. Тогда влила она ему в рот животворное зелье, данное ей отцом, и вернула его к жизни.

И закричал наш Паавылдай:

— Отойдите!

Шевельнулся он в первый раз — и земля слегка задрожала, шевельнулся во второй — обвалились скалы и ходуном заходила земля. Шевельнулся он в третий раз — и разорвал воловью шкуру на куски, и освободился от нее.

Старшая сестра хотела увезти его в свою юрту, но он не поехал с ней, а сказал: