Сказки и легенды - [8]
— Поди сюда, малыш, — протянул крокодил, — дело в том, что я крокодил. — И чтобы доказать, что он говорит правду, крокодил заплакал крокодиловыми слезами.
Слон-дитя перестал дышать от удивления; потом, задыхаясь, опустился на берегу на колени и сказал:
— Именно вас я искал все эти долгие-долгие дни. Не согласитесь ли вы сказать, что вы кушаете за обедом?
— Подойди поближе, малыш, — сказал крокодил. — И я шепну тебе это на ушко.
Слон-дитя пододвинул свою голову к зубастой пасти крокодила, и крокодил схватил слонёнка за его короткий нос, который до той самой недели, до того дня, часа и до той минуты был не больше сапога, хотя и гораздо полезнее всякой обуви.
— Кажется, — сказал крокодил (он сказал это сквозь зубы), — кажется, сегодня я начну обед со слонёнка.
Услышав это, моя любимая, слоник почувствовал досаду и сказал в нос:
— Пусти! Мне больно!
Это слон-дитя; крокодил дёргает его за нос. Слоник очень удивлён и поражён, и ему также очень больно, и он говорит в нос: «Пусти, мне больно!» Он изо всех сил старается выдернуть свой нос изо рта крокодила; крокодил же тащит слоника в другую сторону. Двухцветный питон скал плывёт на помощь слонёнку. Чёрные полосы и пятна — берега большой серо-зеленой тихой реки Лимпопо (мне не позволили раскрашивать картинки), и деревья с изогнутыми корнями и восемью листьями именно те деревья, от которых веет лихорадкой.
Ниже этой картинки нарисованы тени африканских животных, идущих в африканский ноев ковчег. Здесь два льва, два страуса, два быка, два верблюда, две овцы и много пар других животных, которые живут среди скал. Все эти звери ничего не значат. Я нарисовал их, так как они мне показались хорошенькими; а если бы мне позволили их раскрасить, они стали бы прямо прелестны.
Слон-дитя и крокодил, который тянул его за нос
В эту минуту двухцветный питон скал опустился с берега и сказал:
— Мой юный друг, если ты сейчас же не потянешь свой нос изо всех сил, я полагаю, твой новый знакомый, покрытый патентованной кожей (он подразумевал «крокодил»), утащит тебя в глубину этого прозрачного потока раньше, чем ты успеешь проговорить: «Джек Робинзон».
Именно таким образом всегда говорят двухцветные питоны скал.
Слон-дитя послушался питона скал; он присел на задние ножки и стал дёргать свой нос из пасти крокодила; он все дёргал да дёргал его, и нос слонёнка начал вытягиваться. Крокодил же возился и бил по воде своим большим хвостом, так что она пенилась; в то же время он тащил слоника за нос.
Нос слонёнка продолжал вытягиваться; слоник расставил все свои четыре ножки и не переставал дёргать свой нос из пасти крокодила, и его нос становился все длиннее и длиннее. Крокодил же водил по воде своим хвостом, как веслом, и все тянул да тянул слоника за нос; и каждый раз, как только он дёрнет за этот носик, тот сделается длиннее. Слонику было ужасно больно.
Вдруг слон-дитя почувствовал, что его ноги скользят; он так и поехал на них по дну; наконец, говоря в нос, который теперь вытянулся почти на пять футов, слонёнок выговорил: «С меня довольно!»
Двухцветный питон скал спустился в воду, обвил задние ноги слоника как бы двумя петлями каната и сказал:
— Неблагоразумный и неопытный путешественник, с этой минуты мы серьёзно посвятим себя важному делу, постараемся тянуть твой нос изо всех сил, так как сдаётся мне, что этот самодвижущийся военный корабль с броней на верхней палубе (этими словами, моя любимая, он обозначал крокодила) будет мешать твоим дальнейшим движениям.
Все двухцветные питоны скал всегда говорят в таких запутанных выражениях.
Двухцветный питон тянул слоника; слон-дитя тянул свой нос; крокодил тоже тянул его; но слон-дитя и двухцветный питон скал тянули сильнее, чем крокодил, и тот, наконец, выпустил нос слона-ребёнка, при этом вода так плеснула, что этот плеск можно было услышать по всей длине реки Лимпопо, вверх и вниз по течению.
В то же время слон-дитя внезапно сел, вернее, шлёпнулся в воду, но перед этим сказал питону: «Благодарю!» Затем он позаботился о своём бедном носе, за который его так долго дёргали, завернул его в свежие банановые листья и опустил в воду большой серо-зеленой тихой реки Лимпопо.
— Зачем ты это делаешь? — спросил его двухцветный питон скал.
— Прошу прощения, — ответил слон-дитя, — но мой нос совсем потерял свою форму, и я жду, чтобы он сморщился и уменьшился.
— Долго же тебе придётся ждать, — сказал двухцветный питон скал. — А все-таки замечу, что многие не понимают своих выгод.
Три дня слон-дитя сидел и ждал, чтобы его нос уменьшился. Но этот нос не делался короче; кроме того, ему приходилось жестоко косить глазами. Моя любимая, ты поймёшь, что крокодил вытянул нос слоника в самый настоящий хобот, вроде тех, какие ты увидишь теперь у всех слонов.
Здесь нарисован слон-дитя в ту минуту, когда он собирается нарвать своим прекрасным новым длинным хоботом бананов с вершины бананового дерева. Я не нахожу эту картинку хорошей, но не мог нарисовать её лучше, потому что рисовать слонов и бананы очень-очень трудно. Позади слонёнка ты видишь черноту, а по ней полосы; я хотел изобразить так топкую болотистую местность где-то в Африке. Большую часть своих лепёшек слон-дитя делал из ила, который доставал именно из этих болот. Мне кажется, картинка станет гораздо красивее, если ты раскрасишь банановое дерево зеленой краской, а слоника — красной.
