Сказки дедушки Люциуса - [10]

— Он не слизеринец и вряд ли им станет. Я не отправлю его в Хогвартс. Мы с Асторией еще не решили, но склоняемся к Бобатону, Дурмштранг гораздо дальше и там сейчас слишком часто меняются директора.

— Мой внук пойдет в Хогвартс, Драко.

— Нет! Я не хочу.

— А чего хочет Скорпиус? – голос у дедушки стал вдруг мягкий–мягкий, и Скорпиус снова с трудом удержался, чтобы не спрыгнуть на пол и не ответить. Но папа его опередил.

— Ты издеваешься? Конечно, в Хогвартс. Там же учился Гарри Поттер, наш обожаемый рыцарь без страха и упрека.

Скорпиус кивнул. И не только из‑за Гарри Поттера, а потому что ни о каких бобатонах и дурм… дуршр.. он раньше не слышал. А раз не слышал, значит, они неинтересные.

— Что ж, вопрос решен. Этого хочу я, и этого хочет твой сын. Вполне достаточно. — Скорпиус замер, ему вдруг показалось, что дедушка смотрит прямо на него, но тот сразу отвернулся и наконец отошел от двери.

— Нет, недостаточно. При чем здесь Скорпиус? Еще слишком рано позволять ему выбирать.

— Для тебя еще очень много лет будет рано, Драко. А в один прекрасный день ты обнаружишь, что уже слишком поздно. Поверь, я это знаю, пятнадцать лет – вполне достаточный срок для того, чтобы кое‑что понять.

— Ты хочешь сказать, что изменился?

— Я? Нет. Изменилось время. И в этом времени мой внук вырастет не тем, кем захотим мы, а тем, кем захочет сам. И я сделаю все возможное, чтобы ты не смог мне помешать.

— Ты же знаешь, что я не смогу, даже если захочу, — папа сказал это очень тихо, как будто делился секретом, и Скорпиус чуть больше отодвинул штору. Дедушка теперь сидел, а папа стоял перед ним.

— Знаю, потому что ты повторяешь мои ошибки, Драко. Одну за другой. Они, разумеется, не из тех, что грозят Азкабаном, но это только потому, что ты никогда не любил риск.

— Зато ты любил. И чем это закончилось?

— Тем, что я проиграл.

— Странно, что ты это признаешь.

— Иногда приходится изменять своим привычкам. Но я не собираюсь делать это слишком часто.

Папа снова прошелся по комнате и вдруг резко обернулся.

— Хорошо. Я сниму чары, но не думай, что я так просто соглашусь на Хогвартс, он до сих пор снится мне в кошмарах.

— Тебе, но не Скорпиусу. И ты уже согласился. Астории скажешь сам. На это ты способен.

— Ее отец…

— Забудь о ее отце. Ты разыграл отличную комбинацию, когда это было необходимо. Но сейчас Гринграсс нам уже не нужен. У тебя есть пост, есть связи. Уверен, что за пятнадцать лет ты успел ими обзавестись. На данный момент этого достаточно. У Малфоев стабильное положение в обществе, и я уже не в Азкабане. Пора избавиться от ненужной опеки, Драко.

Понять, что речь идет о дедушке Адольфусе, было несложно – у мамы был всего один отец, и Скорпиус сам бы с удовольствием его забыл.

— Это будет непросто… — сказал папа.

— Для тебя. Но не для меня. Я знаю Гринграсса и знаю, что он далеко не так безгрешен, как пытается показать. К тому же, он неглуп и не станет рисковать положением в обществе, ни своим, ни своей дочери.

— Надеюсь, что ты прав.

— И правильно делаешь. А теперь иди, мне нужно написать кое–кому. Мы еще поговорим. Позже. Не забудь снять чары. — Папа не возражал, он молча пошел к двери, но дедушка окликнул его: — Да, верни Скорпиусу домовика.

— Но она же…

— Верни, — медленно повторил дедушка. – Я сам с ней разберусь. Потом.

— Ну, если ты так настаиваешь, — папа вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.

Скорпиус улыбнулся. Ну вот, значит ему не придется ни о чем просить. Мабби ему и так вернут. Теперь бы еще дождаться, когда дедушка напишет свое письмо и уйдет. Но ждать не пришлось. Штора рванулась в сторону, а дедушка, откладывая в сторону палочку, позвал:

— Спускайся, Скорпиус. Подоконники не самое удобное место для сидения. А шторы – очень ненадежное прикрытие. Кровать была удачнее.

— Но здесь нет к–кровати, — вместо того, чтобы спуститься, Скорпиус вжался в окно еще сильнее. Он не представлял, что теперь делать. Получалось, что дедушка все это время знал, что он здесь, и продолжал говорить. И вместо того, чтобы сразу его прогнать, заставил уйти папу. Зачем? Чтобы самому… разобраться?

— Верно. Но здесь есть стол и шкаф, — дедушка почему‑то его не ругал, и это было очень хорошо. Может, если его отвлечь, он вообще забудет? Мысль была интересная, и Скорпиус с азартом включился в игру.

— Под столом меня было бы видно. Особенно если бы папа отодвинул стул.

— А шкаф?

— Ну… шкаф он мог бы открыть, чтобы достать что‑нибудь.

— А штору он мог бы отдернуть, — дедушка приподнял бровь и, кажется, с интересом ждал ответа.

— Он не отдергивает шторы. Они всегда так висят.

— Что ж, должен признать, что ты прав. Место не такое уж плохое. Но ты допустил одну ошибку. Знаешь, какую?

Скорпиус задумался и, кажется, понял.

— Да, я дернул штору, и ты заметил.

— Верно. А еще тебе было интересно, и ты высунул оттуда свой любопытный нос.

— Папа слишком тихо говорил, — Скорпиус вздохнул, — и мне захотелось посмотреть.

— Это я понял. Так вот запомни, Скорпиус, лучше многое услышать и остаться незамеченным, чем увидеть и быть обнаруженным. Если бы папа тебя заметил, как думаешь, он бы обрадовался?