Сказки - [8]

ПАРОВОЗИК ЧУ-ЧУ

Жил-был один паровозик на свете. А звали его Чу-Чу. И это потому, что прежде чем ехать, он всегда говорил: «Чу-чу».

А ездил Чу-Чу по лесной дороге, от одной станции до другой. Чу-Чу чуть постоит и дальше поедет.

А потом там, где паровозик ездил, автомобильную дорогу построили. А паровозику сказали: «Знаешь что, Чу-Чу, тебе надо чуть-чуть отдохнуть. Лучше ступай в музей».

Пошёл паровозик и видит, что кто-то дымит. А может, тоже паровоз. Только это был сторож зоопарка.

— Что грустишь? — спросил его паровозик.

— Да вот, — ответил тот, — заболел наш пони. И теперь некому катать детей.

— А может, я попробую. Чуть-чуть, — попросил паровозик.

И сторож запряг его, даже бубенцы повесил.

Ребята были очень рады этому. Ведь никто из них раньше не ездил на старинном паровозике. Они всё время гладили его и говорили:

— Какой ты, красивый, какой замечательный.

Чу-Чу смеялся и говорил:

— Вот я и дожил до весёлых, счастливых бубенчиков.

ПУШИСТЫЙ БАРАШЕК

Жил на белом свете чёрный пушистый барашек. Любил он всё пушистое-пушистое.

Утром вставал — пушистой мыльной пеной умывался.

Днём доски строгал, пушистую стружку на крылечко складывал.

Вечером стружкой топил печь, пушистый дым из трубы полз в небо.

Летели по небу пушистые облака.

А однажды из пушистых облачков полетели пушистые снежинки.

— Я люблю пушистую погоду, — сказал барашек, надел пушистые валенки, надел пушистую шапку и пошёл гулять.

Идёт по улице, а ему навстречу всё пушистое: пушистые дома, пушистые-пушистые звери.

Вернулся барашек домой, мама его не узнала: чёрный барашек в белых снежных пушинках.

ОБЛАКА

И облака, когда их увидишь впервые, могут показаться странными. Да….

Однажды рыжий котёнок пригласил своего жёлтого друга — цыплёнка:

— А не пойти ли нам, желторотый, на речку пить голубую воду.

— Пить голубую воду, — улыбнулся тот. — Наверное, это очень смешно и вкусно.

И они пошли на речку пить голубую воду.

Цыплёнок хотел сразу пить, но котёнок остановил:

— Постой, постой, разве ты не видишь в воде белую пенку. Надо её сдуть. Ф-Ф-Ф…

Цыплёнок не знал, что такое пенка, но всё-таки на всякий случай тоже стал — Фу-Фу-Фу… — дуть. Потом ему дуть надоело. Он поднял голову кверху и увидел облака.

— Смотри, — потянул он котёнка за ухо, — и там тоже пенка.

И котёнок с цыплёнком оба стали дуть в небо, в четыре щеки.

СЛАДКИЙ ДОМИК

Прокричал красный петушок, вихрастый гребешок, на весь двор, что будет строить себе домик. Только не такой, не простой, а сладкий.

Из сладкой соломки поставил он сруб. Из сладких пряников сложил крышу.

Из ирисок сделал сладкую, сладкую трубу. Сел у сладкого окошка и ждёт добрых гостей.

Пришёл в гости кот, взглянул на домик и… мяу! — съел трубу.

Пришёл в гости козёл, взглянул на домик и… ме-е-е! — съел крышу.

Пришёл в гости поросёнок, взглянул на домик, хрюкнул — и съел стены.

Оглянулся кругом петушок, вихрастый гребешок, — ничего не осталось… Горькими слезами заплакал петушок — совсем не весело, совсем не сладко жить в таком домике. Даже грустно очень.

— Очень мне грустно, что вы такие сладкоежки, — сказал он.

— И нам грустно, — сказали гости и все вместе заплакали. Жаль домик — очень вкусный был.

МИШКИНА ТРУБА

В одном лесу жила семья музыкальных медведей.

Папа-медведь играл на гармошке.

Мама била в барабан.

И лишь маленький Мишутка ни на чём не играл. Сидел грустный.

— Пора бы, — сказал однажды папа, — и ему взяться за дело.

И Мишутке купили трубу, похожую на серебряную раковину.

— Вот тебе и подарок, — улыбнулся медведь-папа. — Очень бы хотелось, чтобы ты научился дудеть. Представляешь, на полянку выйду я, мама и ты. Это же целый оркестр получится. Вот рады будут звери. Зайчишки, наверное, станут прыгать до неба.

— А я не хочу играть, — ответил вдруг Мишутка.

— Это почему? — удивился папа. — Быть лесным музыкантом весьма почётно.

— Может быть, — вздохнул Мишутка. — Но разве играть на таком инструменте можно? Это большая раковина. А в ней живёт серебряная улитка.

Сколько ни сердился папа, Мишутка твердил своё.

И каждое утро медвежонок подходил к трубе и говорил:

— Здравствуй, серебряная улитка! Ты не бойся, нет, нет. Я не выдую тебя из твоего домика.

Все смеялись над Мишуткой, а он даже приносил улитке цветы. И его серебряная труба поэтому всегда пахла цветами.

— Но как же иначе? — говорил медвежонок. — Серебряная улитка боится меня и не выходит. Так пусть садик будет у неё возле дома.

Отчаялся папа-медведь, отчаялась мама. Как быть с добрым, но глупым Мишуткой?

Наконец папа произнёс:

— По-моему, я что-то придумал. Надо положить в трубу записку.

А на другое утро Мишутка получил такое письмо:

«Дорогой Мишутка! Я покидаю свой домик и ухожу к далёкому морю. Можешь спокойно теперь учиться музыке. Спасибо за цветы».

— Теперь я, конечно, согласен. Где ноты? — сказал медвежонок.

И вскоре, в ближайший праздник, Мишутка вышел на полянку.

— Медвежий весёлый вальс, — объявил папа.

Но медвежонок заиграл совсем не весёлое, а даже что-то печальное.

— Что с тобой, что с твоей трубой? — удивились зайцы.

— А я и сам не знаю, — покачал головой медвежонок. — Надо подумать.

И думал он до самого вечера. А потом сказал зайчатам: