Сказки братцев Гримм и сестричек Жутть - [17]

Гретель следила за ним большими, немигающими, белесыми глазами.

Изабелла вынула из сумки отцовские золотые часы, в последний раз пропустила цепочку между пальцев.

— Они принадлежали моему отцу, — сказала она. — Дедушка был известным часовщиком, он их сделал сам.

Ганзель следил за ней большими, немигающими, белесыми глазами.

— Приложи их к уху, — посоветовала Изабелла. — Услышишь, как они тикают.

— Мы слишком маленькие, чтобы узнавать, который час, — сказала Гретель.

Сердце Изабеллы упало.

— Но вы можете научиться.

— Куда в лесу ходить с часами? — сказал Ганзель. — Тут нет времени.

Он протянул подарок обратно, но Изабелла не взяла часы.

— Сохрани их, — сказала она. — Возможно, когда станешь старше, они тебе понадобятся. И для тебя у меня кое‑что есть, — обратилась она к Гретель. — Это принадлежало моей матери.

Дрожащей рукой Изабелла взяла холодную ладонь Гретель и надела на один из пальчиков золотое обручальное кольцо.

— Слишком большое, — сказал Ганзель, когда сестра опустила руку, вытянув палец, чтобы кольцо соскользнуло обратно в ладонь Изабеллы.

— Рука вырастет, — сказала Изабелла, вновь надевая кольцо Гретель на палец.

— По лесу с золотыми кольцами не ходят, — сказала девочка, опять заставляя кольцо соскользнуть.

А Ганзель выпустил цепочку часов.

Изабелла успела поймать кольцо, пока то не закатилось под кровать, но стекло на часах раскололось.

— Простите, — сказала Изабелла, — у нас не было времени купить или сделать…

Но когда она подняла голову, оказалось, что дети ушли. Она видела, как они вышли, держась за руки, во двор.

— Простите, — прошептала она им вслед.

Потом посмотрела на Зигфрида, который пожал плечами, словно у него не было слов.

Следующие дни были самыми сложными. Изабелла старалась изо всех сил, но не могла понравиться детям.

Первый день она провела за шитьем платья для Гретель из розовой материи, которую соткала перед смертью мать близнецов. Весь день, пока дети играли во дворе, Изабелла кроила, сметывала и шила. Ужин прошел тихо и строго, Зигфрид устал, проведя день в лесу за вырубкой деревьев, а пальцы Изабеллы ныли, исколотые иголкой, а дети… дети сидели молча, только наблюдали за происходящим большими, немигающими белесыми глазами. После ужина при свете свечи Изабелла закончила платье, чтобы подарить его Гретель перед сном.

— Терпеть не могу розовый цвет, — заявила девочка, хотя видела, что Изабелла весь день шьет платье из розовой материи.

— Она никогда не любила розового, — сказал Ганзель.

— Дети! — умоляюще сказал Зигфрид.

Но дети холодно посмотрели на него, он опустил голову и замолчал.

— Я не знала, — извинилась Изабелла. — Прости, я не знала.

Во второй день она сшила куртку для Ганзеля.

— Тебе нравится этот цвет? — спросила она, показывая ему зеленую ткань.

— Да, — ответил мальчик и ушел играть с сестрой.

Весь день Изабелла кроила, сметывала и шила, а вечером Ганзель заявил:

— Она шерстяная. Ненавижу шерсть. Она колется.

— Если наденешь поверх рубашки, она не будет колоться, — ответила Изабелла.

— Еще больше будет, — сказала Гретель.

А отец близнецов не сказал ничего.

На третий день, когда Изабелла пекла пирожки, чтобы устроить торжественный ужин, в дверь тихонько постучали.

На пороге стояла старая женщина, нервно постукивая клюкой.

— Прошу прощения, — сказала старуха, прищуриваясь, чтобы лучше разглядеть Изабеллу. — Я ваша соседка, вдова булочника. Я живу на земле, которая граничит с вашим лесом.

Изабелла хотела поблагодарить за то, что соседка пришла познакомиться, но старуха продолжала:

— Видите ли, все дело в ваших детях. Вчера они пришли и стали швырять камни в мой сад. Я видела, как они бежали вдоль ограды, швыряя камни. Сад теперь в жутком состоянии, и чтобы расчистить его, мне потребуется почти неделя. Не люблю жаловаться, но не могли бы вы что‑нибудь сделать?

— Мне так жаль, — ответила Изабелла. — Я понятия не имела. Я пошлю их, они все уберут…

— Нет, — прервала ее старуха. — Нет.

Она кивнула и заковыляла своей дорогой.

— Простите, что побеспокоила вас, — сказала она перед уходом.

За ужином дети съели все пирожки, хотя и заявили, что те черствые, совсем не поднялись и даже их мама пекла лучше.

Изабелла не стала обращать внимания на то, что у нее защипало глаза, и сказала:

— У нашей соседки проблемы с камнями в саду.

— Земля вокруг каменистая, — сказал Ганзель.

— Вероятно, — ответила Изабелла, не решаясь открыто обвинить близнецов. — Но она говорит, что видела, как вы там играли, и думает, что вы могли случайно принести с собой камни.

— Наша соседка — древняя старуха, — сказала Гретель. — Сама не понимает, что видит.

— И она никогда не любила, — добавил Ганзель.

Изабелла посмотрела на мужа, понадеявшись, что он что‑нибудь скажет. Но он сказал лишь:

— Наверное…

И больше ничего.

На четвертый день Изабелла остановила детей, когда те собрались погулять.

— Почему бы вам не отнести пирог нашей соседке? — спросила она.

Близнецы посмотрели друг на друга. Изабелле даже показалось, что они разговаривают друг с другом без слов.

— Чтобы извиниться за то, что натаскали в ее сад камни? — уточнила Гретель.

— Мы же сказали, что это не мы, — добавил Ганзель.