Сказки бабушки Агаты - [63]

– А? А, конечно, спасибо! – оказывается, дядя Саня (или Александр Сергеевич Баринов – как его теперь правильно называть?) руку мне протягивал, чтобы помочь подняться. Снова вцепившись в его ладонь, я встала на ноги.

– Присядем? – он кивнул в сторону короткой широкой лавки у стены. – Побеседовать бы надо, а в доме не дадут.

– Это точно, – с чувством согласилась я. – Все время кто-то рядом маячит.

Мы сели на лавку и с полминуты молча разглядывали друг друга. Потом дядя Саня заговорил:

– Ладно. А кроме того, что ты учительница, что еще можешь о себе сказать?

– Что я бывшая учительница, – я слабо улыбнулась. – Выгнали с волчьим билетом.

– Да? – мое сообщение неприятно его удивило. – Ты не похожа на садистку или на… – дядя Саня замялся. Вот оно, старомодное воспитание. У моих старшеклассников слова «педофилы», «лесбиянки», «гомики», вылетают без проблем. Так же как и целый набор прочих терминов, на которых старшее поколение спотыкается, смущенно щурится, кряхтит и краснеет.

– Да нет, ничего подобного, – он выглядел настолько забавно, что я засмеялась. – Просто сунула свой нос кроме учебных, в хозяйственные дела. А наша директриса не любит, когда ей мешают спокойно воровать. Тем более, что у меня не хватило ума собрать против нее доказательства, с которыми можно было бы идти в прокуратуру.

– Это сложно, – теперь дядя Саня смотрел на меня почти с симпатией. – Бесспорные доказательства в хозяйственных делах, как правило, на дороге не валяются.

– Не то слово. Сложно в квадрате, а то и в кубе. В общем, когда я попыталась найти правду, меня в пять минут вышвырнули, за клевету. Даже до конца четверти доработать не дали.

– Понятно. Обидно было?

– Очень! – честно призналась я. – А главное, она меня выгнала и она же всем объявила, что это я работу в школе бросила, за длинным рублем погналась. Глупо все получилось, до предела… а оказаться дурой – это всегда обидно.

– Ну, такое со всеми случается, время от времени, – если дядя Саня пытался меня таким образом утешить, то он выбрал неправильный путь. Когда я сижу в глубокой луже, то от того, что по соседству возятся в грязи другие люди, мне ни легче, ни комфортнее, не становится. Похоже, он понял это, потому что сменил тему: – Ладно, с твоими школьными делами понятно. А что теперь?

– Теперь я безработная. Собиралась сменить профессию, переучиться на программиста. А тут с Борькой встретились и он попросил меня помочь. У них в фирме какие-то непонятные дела творятся… вы ведь в курсе?

– Да, – кивнул дядя Саня. – Но я не понял, чем ты, в этой ситуации, можешь помочь?

– Ну, мало ли… – я замялась на секунду, потом ответила честно: – На самом деле, не знаю. Борька рассчитывает, что я помогу ему разобраться.

– Да? Он так уверен в твоих способностях?

– Н-не знаю, – я слегка смутилась. – Да нет, тут все проще. Мы с ним встретились случайно, разговорились. Ему пришла в голову идея, он ее тут же, так сказать, воплотил. Если бы я не стояла перед ним, то он тоже, скорее всего, обратился бы в какое-нибудь детективное агентство.

– Логично, – дядя Саня снова уставился на меня. – Ладно, с этим я, кажется, все понял. А теперь главное – наше современное положение дел. У меня к тебе, Рита, довольно много вопросов. И думаю, что ты много можешь мне рассказать.

Увы, я настолько увлеклась пересказом минувших событий, что резкое возвращение к «современному положению дел», застало меня врасплох.

– Я? Рассказать? – тупо спросила я, неприятно напомнив себе самой Маркина, в тот момент, когда пытаюсь ему что-то втолковать.

– Разумеется. Ты ведь девушка смышленая, наблюдательная, наверняка успела узнать что-то такое, до чего я не дотянулся. И остальные девчата могли тебе интересных сплетен наболтать.

Я машинально кивнула головой – если так ставить вопрос, то да, мне есть, чем поделиться. Вот только, как бы мысли в кучу собрать, чтобы не разбегались? Поскольку информация имеет значение и приносит пользу только тогда, когда она систематизирована. Вываленные же кучей сведения о перемещениях жадеитовой коллекции вперемешку с откровениями Аллы и странным поведением Лайзы и Марии только запутают любого, даже самого гениального сыщика.

Дядя Саня вытащил из кармана пачку сигарет, протянул мне.

– Ты куришь?

– Нет, – с сожалением отказалась я.

– А я, с твоего позволения, – он ловко вытряхнул сигарету, зажал в зубах.

Я смотрела на него почти с завистью. Как это удобно, в таких случаях – курить! Пока достанешь зажигалку, пока прикуришь, пока вдохнешь дым разок другой – вот тебе и минутка на размышление. Или две. Так нет же, не курю! И даже очки не ношу. А ведь тоже была бы возможность – достать платочек, протереть стеклышки…

Впрочем, необходимое для того, чтобы сосредоточиться, время, мне дал сам дядя Саня. Он неторопливо, очень неторопливо, закурил, сделал несколько глубоких затяжек, стряхнул пепел в жестянку, которую снял с полки, и только тогда заговорил снова.

– Пожалуй, разумнее будет, если сначала задашь свои вопросы ты, – взглянул на мое лицо, улыбнулся и добавил: – Я представляю, какая каша у тебя сейчас в голове, так что – можешь спрашивать первой.