Сказки Амаду Кумба - [45]
А рити, однострунная скрипка, твердила свое:
Буки подбежал к дереву, из-за которого слышались песня и звуки скрипки.
— Вернись, дядюшка Лёк! Вернись, почтенный, пригляди за огнем, за котлом и мясом. Мне надо уйти ненадолго. Нужно сходить за солью вверх по верблюжьей тропе. Иди отведай мяса, оно очень невкусно, как холодная собачья печенка. Ему не хватает соли…
И Буки исчез. Он удрал далеко на запад, опасаясь пастуха Патэ Дьямбара, у которого он так ловко украл быка, когда тот пас свое стадо на юге, на берегах Великой реки.
Лёк-заяц и все заячье племя играли, плясали и пели всю ночь до позднего утра, пока солнце не высушило росу на тропинках. Они играли, плясали и пели вокруг огня, котла и мяса Ёка-быка, которые они отняли у гиены, чтоб наказать ее за жадность и коварство.
Два зятя
Лёк-заяц взялся сладить две свадьбы.
Старая Кудья, давно овдовевшая, никак не хотела расстаться с одной из двух дочерей, желая выдать их обеих замуж одновременно, в одну и ту же пятницу.
Гаинде-лев был еще силен и бодр, но вдов и покинут своими детьми, дочерьми и сыновьями, которые жили в других краях, в отведенных им владениях. До глубокой старости лев не может жить один, без подруги, и потому Гаинде искал жену, чтоб не быть одиноким, чтоб было кому почесывать ему голову в знойные полуденные часы отдыха.
И Буки тоже хотел найти себе новую жену. Он бросил семью уже много лун назад, так как трудно было их всех прокормить: Пуло-пастух слишком усердно, с копьем в руке охранял свое стадо, а Малал Лаобе, продавец ступ и калебасов, не отлучался от своих ослов и ходил всегда с тяжелой дубинкой на плече.
Кроме Гаинде и Буки, все остальные звери в этом краю, по доброй воле или по необходимости, жили семьями.
Лёку-зайцу это было известно — ведь он знал все на свете. Знал и то, что дочерям старой Кудьи не терпелось выйти замуж.
И вот Лёк-заяц пошел к старой женщине.
— Бабушка, я могу найти мужей твоим дочерям и даже в один и тот же день, если ты непременно так хочешь.
— Да я тебя, Лёк, всю жизнь благословлять буду! — ответила старая Кудья.
— Только скажу тебе наперед: твои два зятя (если дочери их захотят) — это ночь и день. Один — сама храбрость и чистосердечие; другой — плут и трусишка, да еще кой-что похуже, и ты это знаешь лучше, ибо ты старше меня. Я говорю про Гаинде-льва и Буки-гиену.
— Ну, решать-то будут не дочери, я сама им выберу мужей. А характер и поведение мужа жена должна исправлять или покорно сносить. В моем доме дочери видели достаточно, чтобы понять, что женщина создает семью, воспитывает или перевоспитывает мужа и учит уму-разуму детей.
Лёк-заяц пошел к Гаинде-льву, который томился в одиночестве.
— Дядюшка лев, я подыскал тебе жену.
— Правда, Лёк? Жену?
— Да, дядюшка. Это дочь старой Кудьи.
— Вай, вай! Да продлятся твои дни, сын мой!
— Аминь, — смиренно и скромно вставил Лёк-длинные-уши. — Только, дядюшка, дело не сладится так просто, ибо не одного тебя оно касается. В своей великой мудрости ты отлично знаешь, что, и не ввязываясь в драку, можно быть избитым. У твоей будущей жены есть сестра, и надо, чтобы они вышли замуж одновременно, в одну и ту же пятницу, — так хочет их мать.
— Ну и что? — спросил лев.
— А то, что во всей округе не женат только Буки, он и будет твоим свояком.
— Буки? — ахнул Гаинде-лев.
— Да, Буки Н’Джур, гиена.
— Ну ладно, — согласился Гаинде, которому очень хотелось снова видеть свое жилище в порядке и вовремя получать вкусный и сытный обед. — Пусть будет так. Но ты скажи Буки: если по его подлости хоть тень бесчестия падет когда-нибудь на нашу семью, ему не собрать костей.
Лёк побежал искать Буки, а тот как раз бранился со своим потомством, которое наконец напало на его след.
— Пошли все прочь! — фыркал Буки. — Убирайтесь!
— А куда мы пойдем? — плакались дети. — Мать умерла, и мы таскаемся по всей бруссо! У нас больше нет никого!
— У вас есть ноги, и в них ваше спасение! Пошли прочь!
И маленькие Буки ушли. Но не очень далеко.
— Что тебе, Лёк, сын мой? Зачем пожаловал? Что еще узнали твои длинные уши, которые слышат все новости на свете? — спросил Буки, обращаясь к Лёку-зайцу.
— Дядюшка Буки, я подыскал тебе жену.
— Ты что, вздумал надо мной посмеяться?
— Нет, дядюшка, я не вру! Я нашел тебе жену и мать твоим бедным сироткам.
— Не заботься об этих сиротках. Я ищу не мать для них, а жену, женщину для себя самого. Пусть эти сиротки выпутываются сами, как и я в их годы. У них длинные зубы и здоровые желудки… Жену, говоришь?
— Да, дядюшка. Только вот что: у твоей жены — если ты возьмешь ее — сестра будет замужем за Гаинде-львом.
— За Гаинде-львом? — взволновался Буки. — Объясни, как же это?
И Лёк-заяц объяснил Буки, что старая Кудья не выдаст дочерей одну без другой и что Гаинде-лев уже дал согласие.
— А я знал, что ты много лун ищешь жену, и вот подумал о тебе. Но Гаинде-лев предупреждает тебя, что он не потерпит, чтобы его свояк запятнал честь его семьи.
— Его семьи? Подумаешь! — возмутился Буки. — Я надеюсь, что каждый останется в своем доме и никто из нас не будет нести ношу другого. Не дождется он, чтобы я пошел к нему хотя бы за угольком на растопку или моя жена — к его жене за щепоткой соли! — бахвалился Буки.
