Сказки Амаду Кумба - [18]

Они пустились в путь ранним утром и шли долго, долго. К середине дня они добрались до одной деревни и зашли в первый дом. Поздоровались, попросили дать им напиться. Хозяйка подала им сомнительной чистоты калебас с тепловатой водой, от которой могло стошнить и страуса. А накормить гостей здесь, видимо, вовсе не собирались, хотя у входа в хижину кипел котелок, полный риса. Путницы растянулись в тени баобаба посреди двора, надеясь на бога, а вернее, на счастливый случай да на возвращение хозяина. Тот вернулся в сумерках и велел жене подать ужни, пригласив к столу и пришелиц.

— У меня ничего нет, — сказала женщина, хотя она не могла съесть одна целый котелок риса.

Муж сильно разгневался. Ему было обидно не за себя, хотя он здорово проголодался, проработав целый день в поле, под жарким солнцем, — а за своих нежданных гостей, которых он не мог принять как подобает настоящему хозяину и вынужден был отпустить с пустыми желудками.

— Разве так поступает хорошая жена? Разве так поступает добрая женщина и примерная хозяйка? — сказал он.

Осмотрительная Фен-Ложь, как и было решено, не промолвила ни слова, но Дёг-Правда не могла молчать. Она чистосердечно сказала, что женщина, достойная называться хозяйкой дома, должна быть гостеприимнее. Кроме того, обед у нес должен быть всегда готов к приходу мужа.

Тут хозяйка взбеленилась и велела мужу вышвырнуть за дверь этих нахальных прохожих, чтобы не лезли к ней с советами и не вмешивались не в свое дело. Она пригрозила, что подымет на ноги всю деревню и сейчас же соберет пожитки и вернется к отцу с матерью! Бедный муж не мыслил себе жизни без жены (хотя бы и такой нерадивой) и без ежедневного обеда, — и не хотел лишиться покоя из-за каких-то двух прохожих, которых он впервые видит и, наверное, никогда больше не встретит. Пришлось ему сказать путницам, чтоб они шли своей дорогой. Верно, эти невежи позабыли, что жизнь хоть и не кус-кус, а тоже без масла никуда не годится! Зачем они вздумали выкладывать все начистоту?

Делать нечего, Фен и Дёг отправились дальше. Шли, шли и наконец пришли к другой деревне. У околицы ребятишки делили упитанного быка, которого они только что закололи. Войдя в дом вождя деревни, Фен и Дёг увидели, как эти дети отдают ему голову и ноги животного со словами: «Вот, получай свою долю».

Но ведь с незапамятных времен во всех деревнях, где живут люди, вождь при дележе сам указывает каждому его долю, а себе выбирает кусок получше!

— Как по-вашему, кто всему голова в этой деревне? — спросил вождь у путниц.

Осторожная Фен-Ложь и рта не раскрыла, а Дёг-Правде, как они и условились, волей-неволей пришлось отвечать.

— Судя по всему, — сказала она, — здесь верховодят дети.

— Ах невежи вы этакие! — рассердился старик. — Уходите прочь из деревни сию же минуту, иначе вам несдобровать!

И незадачливые странницы двинулись дальше.

Но тут Ложь сказала Правде:

— Знаешь, пока нам нечем похвастать, и неизвестно, что еще случится, если я и впредь буду предоставлять тебе заботу о наших делах. Лучше уж я сама буду думать за двоих. Бог тебя, может быть, и любит, а люди что-то не слишком.

В это время они подходили к деревне, откуда неслись рыдания и вопли. Не зная, какой прием их ожидает, Дёг и Фен остановились у колодца, чтобы напиться, прежде чем зайти в чей-нибудь дом. К колодцу подошла женщина вся в слезах.

— Почему там плачут и кричат? — спросила Дёг-Правда.

— Увы! — сказала женщина (то была рабыня). — Наша любимая царица, самая молодая жена царя вчера скончалась, и царь в таком горе, что хочет наложить на себя руки и последовать за самой нежной и прекрасной из женщин.

— Из-за этого столько шума? — удивилась Фен-Ложь. — Ступай скажи царю, что у колодца отдыхает странница, которая умеет воскрешать даже тех, кто умер давным-давно.

Рабыня убежала и тотчас вернулась со старцем. Он проводил странниц в прекрасную хижину, где их ожидал целый жареный баран и два калебаса кус-куса.

— Мой господин, — сказал старик, — посылает вам все это и просит отдохнуть после долгого пути. Располагайтесь здесь и подождите. Он пришлет за тобой.

На следующий день им принесли еще более обильное угощение, на третий день их потчевали снова. Но Ложь притворилась, что она в нетерпении, и сердито сказала царским посланцам:

— Передайте царю, что я не могу терять здесь время. Если я ему не нужна, я ухожу.

Старик вскоре возвратился.

— Царь тебя ждет.

И Фен пошла за старцем, оставив Дёг-Правду в хижине.

— Скажи сначала, чего ты просишь за свои труды? — осведомился царь, увидев перед собой Ложь.

— А что ты можешь мне предложить?

— Я дам тебе сто вещей из тех, какими владею в своей стране.

— Этого мне мало! — возразила Фен-Ложь.

— Тогда скажи сама, чего ты хочешь.

— Половину всех твоих богатств.

Царь согласился. И Фен приказала построить хижину над могилой любимой царской жены. Она заперлась там, прихватив с собой мотыгу. Было слышно, как она пыхтит и кряхтит. Прошло немало времени, и в хижине послышался ее голос, — сначала тихий, потом очень громкий, как будто она спорила с несколькими людьми. Наконец Фен выскочила из хижины и прижалась спиной к двери, чтобы дверь не открылась.