Сказки 1001 ночи - [259]

А этот ювелир был несведущ в кознях женщин и в том, что они делают с мужчинами, и не знал таких слов поэта:

Мечтой о красавицах встревожено сердце,

Хоть юность вдали и час седин наступает.

Мне тяжко от Лейлы, хотя близость с ней далека,

И беды и горести стоят между нами.

А если вы спросите о женах, то, истинно,

Я в женских делах премудр и опытен буду.

И если седа голова у мужа иль мало средств,

Не будет тогда ему в любви их удела.

И жена его сказала ему: «Я буду сидеть дома, а ты пойди к нему сейчас и постучи в ворота и ухитрись быстро войти к нему. И если ты войдешь и увидишь, что невольница у него, значит, эта невольница похожа на меня (славен тот, на кого нет похожего!), если же ты не увидишь у него невольницы, значит я – та невольница, которую ты с ним видел, и твоя дурная мысль обо мне подтвердится». – «Ты права», – сказал ювелир и оставил ее и вышел. А она встала и, спустившись в подземный ход, села у Камар аз-Замана, и рассказала ему об этом, и сказала: «Отопри скорей ворота и покажи меня ему».

И когда они разговаривали, вдруг постучали в ворота, и Камар аз-Заман спросил: «Кто у ворот?» И ювелир ответил: «Я, твой друг. Ты мне показывал на рынке невольницу, и я порадовался за тебя, но моя радость не была полной. Открой же ворота и покажи ее мне». – «В этом нет дурного», – сказал Камар аз-Заман и отпер ворота. И ювелир увидел, что его жена сидит у Камар аз-Замана. И она поднялась и поцеловала ему и Камар аз-Заману руку, и ювелир посмотрел на нее и поговорил немного с юношей, и он увидел, что невольница ничем не отличается от его жены.

«Аллах творит что хочет», – сказал он и вышел, и увеличилось в его сердце беспокойство, и он вернулся к себе домой и увидел, что его жена сидит дома, так как она прибежала раньше его через подземный ход, когда он вышел из ворот, и села у себя в доме. И когда ее муж вошел к ней, она спросила его: «Что ты видел?» – «Я видел ее у ее господина, и она похожа на тебя», – сказал ювелир. И женщина молвила: «Отправляйся к себе в лавку, и довольно тебе подозревать. Ты больше не будешь подозревать меня?» – «Не буду, – сказал ювелир. – Не взыщи с меня за то, что от меня было». – «Да простит тебе Аллах», – сказала его жена, и затем ювелир повернул ее направо и налево и ушел к себе в лавку. А его жена прошла по подземному ходу к Камар аз-Заману, неся с собой четыре мешка, и сказала ему: «Собирайся к поспешному отъезду и приготовься грузить деньги безотлагательно, пока я сделаю для тебя какие у меня есть хитрости».

И Камар аз-Заман вышел, и купил мулов, и погрузил тюки, и приготовил носилки, а потом он купил невольников и евнухов и вывел их всех из города. И когда все было готово, он пришел к женщине и сказал: «Я закончил свои дела». – «И я тоже, – сказала она. – Я перенесла остатки его денег и все его сокровища к тебе и не оставила ему ни малого, ни многого, чем бы он мог пользоваться, и все это от любви к тебе, возлюбленный моего сердца. Я выкуплю тебя тысячу раз моим мужем. Но тебе следует пойти к нему и попрощаться с ним и сказать: «Я хочу уехать через три дня и пришел к тебе проститься. Сосчитай, сколько приходится с меня, чтобы я отдал тебе за дом, и ты освободишь меня от ответственности». И посмотри, что он скажет, и вернись ко мне, и расскажи – я уже обессилела, хитря с ним и стараясь его рассердить, чтобы он со мной развелся, но вижу только, что он за меня цепляется. Нам не осталось ничего другого, как отправиться в твою страну». – «О, как прекрасно, если оправдаются грезы!» – сказал Камар аз-Заман.

И затем он пошел в лавку ювелира и, сев подле него, сказал: «О мастер, я уезжаю через три дня и пришел только с тобой проститься. Я хочу, чтобы ты сосчитал, сколько приходится тебе с меня за дом, – я отдам тебе плату, и ты освободишь меня от ответственности». – «Что это за слова? – сказал ювелир. – Твоя милость лежит на мне, и, клянусь Аллахом, я ничего не возьму с тебя в уплату за дом, и сошли на нас благословение. Но твой отъезд заставит нас тосковать по тебе, и если бы это не было для меня запретно, я бы, право, тебе воспрепятствовал и не пустил бы тебя к твоей семье и родным».

И затем он простился с ним, и оба заплакали сильным плачем, сильнее которого нет, и ювелир тотчас же запер лавку и сказал про себя: «Мне следует проводить моего друга». И всякий раз как Камар аз-Заман шел, чтобы сделать какое-нибудь дело, ювелир шел за ним. И, входя в дом Камар аз-Замана, он видел там невольницу, которая стояла перед ними и прислуживала им, а возвратившись домой, он видел свою жену сидящей у себя. И ювелир не переставал видеть ее в своем доме, когда входил в него, и видеть ее в доме Камар аз-Замана, когда входил туда, в течение трех дней.

А потом Халима сказала Камар аз-Заману: «Я перенесла уже все, что у него есть из сокровищ, денег и ковров, и у него осталась только невольница, которая приносила вам питье, я не могу с ней расстаться, так как она близка мне и дорога и хранит мои тайны, я хочу ее побить и рассердиться на нее. И когда мой муж придет, я ему скажу: «Я больше не согласна иметь эту невольницу и не буду жить с ней в одном доме. Возьми ее и продай». И он возьмет невольницу, чтобы продать ее, и купи ее ты, чтобы мы ее взяли с собой». И Камар аз-Заман сказал: «Это недурно».